10 ошибок Лужкова, ставших кошмаром для Москвы

Сегодня Москва прощается со своим бывшим мэром. В Храме Христа Спасителя отпевают Лужкова. Символично, что в последний путь Юрий Михайлович отправится через московские пробки, а проститься с ним люди придут в один из символов лужковской эпохи – железобетонный новодел "стало даже лучше, чем было".

Самое время вспомнить, что Лужков оставил Москве, чем запомнились 18 лет его правления. Заодно станет понятно, почему я не испытываю к покойнику никаких тёплых чувств.

1. Третье транспортное кольцо (ТТК)

На период Лужкова пришлась массовая автомобилизация Москвы. Несмотря на опыт Европы и Америки, где подобные события были аж полвека назад и где научились с этим работать, московская мэрия наступила на грабли: для решения проблем пробок стали строить развязки и дороги вместо улиц. С каждым новым подземным переходом, эстакадой и полосой обещали победить пробки, но в результате всё становилось лишь хуже (как неожиданно!). Одним из самых амбициозных проектов стало Третье кольцо Москвы. Частично его построили через промзоны или хотя бы под/над улицами.

Но для упрощения жизни строителей часть кольца провели по уже существующим улицам. Например, такой была Беговая улица:

Теперь она такая:

Дорожники со строителями совершенно не учитывали интересы людей вне автомобиля, превратив жизнь целых районов в ад. Автомобилистам же лучше не стало: временный эффект кольца сменился постоянным заторами и авариями, так как сделать из обычной улицы дорогу невозможно физически. Отдельная большая проблема – перепробеги транспорта, ведь кольцо просто разорвало сетку улиц.

Сегодня огромную часть кольца нужно закрывать и превращать в обычные улицы. Машины же стоит пустить или под землёй, или в стороне от застройки – за скупость тех лет придётся заплатить двойную (если не тройную) цену.

Здесь надо напомнить, что сегодняшняя мэрия продолжает дело Лужкова. Теперь вместо колец хорды, которые также идут под окнами и уничтожают жилые районы.

2. Маршрутки, дороги и парковки

Третье кольцо стало шрамом города, но это был лишь один из примеров общей провальной градостроительной политики. Городские власти пускали все силы на ублажение автомобилистов, игнорируя всех остальных. Исключение было сделано лишь для метрополитена, но идти до станций приходилось через парковки и подземные переходы. Многие прекрасные проспекты Москвы в рамках дорожной революции превратились в безжизненные куски асфальта. Самый яркий пример подобного варварства – Ленинградское шоссе, но подобное встречалось на всех более-менее крупных улицах и проспектах города. Все дорожные проекты Лужкова без исключения нужно переделывать и очеловечивать.

Например, проспект Мира нужно вернуть к тому виду, в котором он был в советские годы: зелень, трамвай, наземные переходы и 4-6 полос для машин. Было:

...стало:

В отличие от многих российских городов, Москва в 1990-2000-е продолжала закупать новые автобусы, троллейбусы и трамваи, но качественного развития не было. Новые вагоны и автобусы просто вставали в пробку или ездили крюками из-за дорожных развязок. Именно во времена Лужкова город захватили маршрутки. Про их вред я уже неоднократно рассказывал – это хороший маркер места наземного транспорта в городе, мэрия вообще с ним не работала.

3. Монорельс

Московский монорельс был открыт в 2004 году в экскурсионном режиме, в нормальном режиме составы стали ходить лишь в 2008 году. В те годы его рассматривали как инновацию и даже приписывали монорельс к преимуществам города для проведения Олимпийских игр 2012 года. На самом деле это была очень дорогая игрушка Лужкова.

В мире монорельс чаще всего строится как аттракцион или транспорт для небольшого числа пассажиров, например в аэропортах. Московский монорельс изначально был спроектирован с ошибками: он оказался очень дорогим, с очень маленькой провозной способностью и без возможности её увеличения. Когда всё построили и посмотрели на цифры, то стало грустно: система требовала порядка 1 млрд рублей дотаций в год – и это с забитыми в мясо вагонами! Выявились и другие проектные ошибки: неудачные места для станций; сами станции – слишком сложные и неудобные; кривые малого радиуса на отрезке, где могли быть высокие скорости; низкий срок годности несущих балок.

Спустя 13 лет после запуска система стала разрушаться: вагоны начали выходить из строя, а запчастей или даже целых вагонов нет в природе: товар штучный и уникальный, для восполнения необходимо заново создавать всё производство с нуля. Это дорого и сложно, а ещё никак не решит остальных проблем монорельса.

Сегодня город хочет избавиться от головной боли в виде монорельса, переделав эстакады, станции и депо под трамвай. Это возможно технически, а трамвайные пути уже идут под монорельсом. Замена позволит пускать туда более вместительные вагоны, которые уже есть у города и надёжность которых не вызывает вопросов. Кроме того, если продлить эстакаду через Дмитровское шоссе, то получится связать две разорванных трамвайных системы в одно целое – это даст новые маршруты для жителей двух разных округов Москвы. Часть станций и эстакад при этом предлагают сохранить: на эстакадах можно сделать прогулочные зоны и парки типа Хай-Лайна, а сами станции приспособить для туристических центров и бизнеса. В таком случае получится сохранить память об этом виде транспорта и создать новые достопримечательности.

4. Храм Христа Спасителя

Восстановление Храма Христа Спасителя, взорванного в 1931 году, должно было стать символом "покаяния" светской власти перед РПЦ, а самое здание – главным храмом России и новой достопримечательностью Москвы. С этой точки зрения задача была выполнена.

Проблема в том, что храм строили те же друзья Лужкова, что приложили руку к уничтожению облика Москвы – Михаил Посохин и Зураб Церетели. Восстанавливать ХХС так, как его восстановили, было нельзя. Это не восстановление – это пародия, нелепый шарж на первоначальный проект.

Например, скульптуры на храме раньше были из мрамора, а теперь из бронзы. Почему? Да просто потому, что друг Лужкова Церетели не работает с мрамором. И так со всем.

Лужкова оправдывает разве что то обстоятельство, что первоначальный храм был для Москвы таким же чужеродным элементом. От многих архитекторов мне даже приходилось слышать, что уничтожение ХХС было едва ли не единственной заслугой советской власти.

Константин Андреевич Тон, автор первоначального проекта, не умел строить ничего кроме сараев. Храм Христа Спасителя в его исполнении был грубым, тяжёлым и неуклюжим. Он так и не стал сакральным местом и даже у современников вызывал много вопросов. Зачем было восстанавливать неудачный проект?

5. Уничтожение площадей

Лужкову очень не нравились площади, зато очень нравились деньги. Так Москва лишилась самого дорогого – площадей. Площадь – важнейший элемент городского пространства. Но варварам этого не понять. Для варваров площадь – это пустырь, который можно застроить. Так на теле Москвы начали появляться торговые центры. На площади Курского вокзала появился "Атриум". Торгово-развлекательная махина в лучших традициях лужковского стиля. Это то ли парк развлечений, то ли недорогой турецкий отель. Нагромождение каких-то башенок и примитивных объёмов.

Как "Атриум" убил площадь перед Курским вокзалом, так "Европейский" убил площадь перед Киевским. Огромный – нет, гигантский, циклопический сарай занял целый квартал. Он сожрал не только площадь, он сожрал здание Киевского вокзала, он сожрал Дорогомиловскую улицу и все соседние дома. Как чёрная дыра, "Европейский" засосал всё окружающее пространство. А ведь даже свет не может покинуть чёрную дыру. Кстати, к архитектуре ТЦ "Европейский" также приложил руку лучший друг Москвы Зураб Церетели.

Ну и, конечно, ТЦ "Охотный Ряд" на Манежке... По поводу "Охотного Ряда" есть городская легенда. Говорят, что Ельцин так боялся повторения полумиллионного митинга на Манежке, что велел Лужкову чем-то застроить площадь. Недолго думая Лужков позвал своих друзей, которые площадь благополучно и уничтожили. Напротив Кремля, около могилы Неизвестного солдата, около Александровского сада появился торговый центр с колхозным благоустройством. А чтобы ни у кого не было сомнений, как сильно ненавидели Москву эти варвары, рядом с торговым центром сделали каскад фонтанов со сказочными фигурками авторства господина Церетели.

И это я ещё молчу про десятки площадей около станций метро, которые тоже очень быстро застроили.

6. Черкизон

Долгие годы Черкизовский рынок был государством в государстве в государстве. Это были не просто торговые ряды с дешёвым барахлом. Это символ эпохи, зловонная дыра на чистом теле Москвы, Хитровка нашего времени и подземный город. "Черкизон" позже войдёт в русский язык как "ксерокс" или "памперсы". Мы говорим "Черкизон" – и подразумеваем любой большой вещевой рынок с мигрантами и контрафактом.

В золотые годы на Черкизоне трудилось порядка 100 тысяч человек – китайцев, вьетнамцев, таджиков, узбеков, пакистанцев, индусов, арабов. Это был не только рынок, но ещё и гигантская ночлежка, биржа труда, производственный цех, фудкорт, поликлиника и бордель. Всё это генерировало огромные потоки чёрного нала.

Хозяином Черкизона был старый знакомый Лужкова Тельман Исмаилов – миллиардер или почти миллиардер. Менты сюда не совались, всё контролировал исмаиловский ЧОП "АСТ-Щит". Говорят, тут можно было легко купить оружие и наркотики.

Рынок пытались закрыть несколько раз, но удалось это сделать только в 2009 году, после прямого указания Путина.

7. Новоделы

История с ХХС даёт понять, что едва ли не главной страстью Лужкова было восстановление. К этому вопросу бывший мэр с его друзьями подходили последовательно бездарно. Например, усадьбу Царицыно из благородных развалин превратили в несуразное лубочное говно. Занимался её "реконструкцией" всё тот же Посохин из "Моспроекта-2", придворный лужковский архитектор.

По этому поводу очень хорошо высказался архитектурный критик Григорий Ревзин:

"С точки зрения серьезных искусствоведов, а также законодательства об охране памятников, которое у нас пока что основано на научных представлениях, произошел акт вандализма. Подлинный памятник уничтожен — безвозвратно, непоправимо и, добавлю, триумфально. Всей академической России — историкам, искусствоведам, музейщикам — плюнули в лицо.

<...>

сегодня, в 2007 году, на полном серьезе построили императорскую резиденцию XVIII века и считают ее музеем. К безумию они двигались постепенно. Сначала они по фотографиям построили копию храма Христа Спасителя. Это стерло разницу между фальшивкой и подлинной вещью, поскольку копия стала национальной святыней. Потом они снесли гостиницу "Москва" и строят ее заново, считая той же "Москвой". Разница между настоящим и прошлым в существенной мере утратилась, однако сохранялось еще требование, чтобы в прошлом было что-то, что они строят в настоящем. А вот теперь они построили новый дворец XVIII века, которого в XVIII веке не было, и теперь считают его там бывшим".

И такое происходило всякий раз, когда за дело брались друзья Лужкова. Вот, например, Воскресенские ворота, заново отстроенные в 90-е:

А вот какими они были в XIX веке:

Тут мы плавно подходим к следующему пункту.

8. Снос исторической архитектуры

Самое дикое – когда ради самородков лужковского стиля сносили исторические здания. Например, под предлогом реконструкции был уничтожен старый Военторг на Воздвиженке, настоящий шедевр в стиле модерн с элементами ар-деко. Построили его в 1910 году...

...а в 2003-м Лужков приказал его снести, чтобы расчистить площадку под очередной посохинский высер. Он не обратил внимание ни на протесты москвичей, ни даже на телеграмму Путину от Михаил Швыдкого, который тогда был министром культуры, с просьбой остановить акт вандализма.

"Военторг шикарно получился. И здесь есть подземный паркинг. На прежнем месте у входа – воины со щитами".

Юрий Лужков

Ровно то же самое произошло с гостиницей "Москва".

Прежнее здание снесли...

...а на его месте построили "такое же, только больше и лучше".

В случае с историческими зданиями важно понимать, что ценность представляют не только элементы фасада, но и подлинные интерьеры, детали. Без подлинности нет истории. Если вы возьмёте картину, допустим, Рафаэля, и сделаете точнейшую копию, миллиметр в миллиметр перенесёте все линии и цвета, то она всё равно не будет обладать никакой ценностью. И в первую очередь это правило имеет отношение к архитектуре.

Но Лужков и его команда считали, что нет ничего страшного в том, чтобы сносить исторические здания и заменять их копиями. Вот что по этому поводу думал сам бывший мэр:

А это характерное мнение его жены Елены Батуриной:

"Город должен быть комфортным для проживания. Несмотря на то что историческая застройка должна быть сохранена, если ничего не делать, то город превратится в мертвый. И примеры тому мы знаем. Та же Венеция, которой все восхищаются, выглядит ужасающе. То есть город-памятник, наверное, это не самое хорошее решение для города, который активно развивается.

Кстати говоря, похожее может случиться в Санкт-Петербурге. Присвоение городу статуса «город-памятник» может сделать его центр просто безжизненным. Может получиться как в Венеции – городе, который застыл в своем развитии. Я, честно говоря, с ужасом гляжу на Венецию, на эти жуткие облупившиеся дома – страшное зрелище на самом деле. С одной стороны, очень романтично ездить на гондоле среди этих домов, но с другой – я, как строитель, как гляну на углы..."

Снос Военторга и гостиницы "Москва" – лишь самые знаковые примеры. Я где-то читал, что за время правления Лужкова в Москве было снесено около 700 исторических зданий. Учесть все уничтоженные здания, я думаю, уже невозможно, но масштаб разрушений понятен.

Сегодня продолжается уничтожение настоящей, подлинной Москвы. Уже не в таких масштабах, но нет повода радоваться. Преемники Лужкова также не видят ценности подлинной истории, а думают об увеличении площадей и возможности разместить паркинг.

9. "Лужковский стиль"

Что такое "лужковский стиль"? Это стиль варваров. Его характеризует презрительное отношение к истории и культуре. На первое место выходят интересы хозяина, а роль архитектора зачастую совсем незначительна. Лужковский стиль – это архитектура денег и жадности, архитектура сверхприбылей.

Лужковская команда как стая саранчи налетела на город и начала его уничтожать, словно матросы, которые грабили Зимний дворец и мочились в вазы. Лужковская Москва насквозь фальшивая и нелепая. На месте исторических зданий появились пластиковые коробки бизнес-центров, в Москву-реку воткнули пугало Петра, а площади уничтожили, застроив их торгово-развлекательными центрами.

Лужковский стиль – он не только про архитектуру. Это отражение беспредела 90-х и демонстрация того, что один невежественный самодур может уничтожить город, если его вовремя не остановить.

10. Торговый самострой и реклама

Когда несколько лет назад в Москве случилась "ночь длинных ковшей", все недоумевали: как же так, откуда в столице столько торговых помещений, которые официально никому не принадлежат? И как строительство всего этого вообще согласовали? Всё это заслуга команды Лужкова. Каждый пятачок земли в городе должен был приносить бабло, с него должна была кормиться целая пирамида хозяев. Поэтому строить можно было что угодно и где угодно. А потом продавать, продавать, продавать...

То же и с рекламой. Если асфальт должен приносить прибыль, то почему так же не могут работать другие плоскости города? Например, стены и крыши домов? Или воздушное пространство над главными улицами? При Лужкове исторические здания напоминали прыщавых подростков:

А виды города были захвачены рекламными растяжками.

Но борьба с визуальным мусором ещё не завершена.

Здесь можно, конечно, списать всё на лихие 90-е, сказать, что везде так было... Да что там было – до сих пор в некоторых городах улицы завешаны рекламой! Но Москва – это не Россия. Мэр Москвы – это не мэр провинциального города. У первого есть политическая воля, возможность менять законодательство, возможность отказаться уродовать город. У второго, часто проблемы и с полномочиями, и с бюджетом. Москва должна была стать примером для России, должна была показать, как нужно работать с городской тканью. Вместо этого Москва показала, что нет ничего важнее сиюминутных заработков, а после нас – хоть потоп.