Шесть с половиной лет строгого режима за пикет
Никоим образом не хочу задеть чувства организаторов и участников самых разных акций в поддержку политзаключённых, включая тех, что проходят по «московскому делу». Но беда в том, что вне поля зрения неравнодушных людей остаются протестующие, которым вменяют те же самые статьи за подобные нарушения закона. Их отличие от Павла Устинова, Кирилла Жукова, Данилы Беглеца и других москвичах, выходивших на митинги этим летом, в том, что Ян Сидоров и Владислав Мордасов не из столицы. Они живут в Ростове-на-Дону, и неделю назад были приговорены к шести с половиной годам лишения свободы за организацию массовых беспорядков с целью дестабилизации политической ситуации в стране.
Думаете, два юноши устроили террористическое подполье и изготавливали боеприпасы? Или вели агитацию против легального и легитимного политического режима? Может, они даже вышли на митинг, где сбили каску с омоновца?
Нет, их преступление намного страшнее. Они вышли на площадь с пикетами в защиту погорельцев. Несколько следующих лет они проведут в колонии строгого режима, но большинство россиян никогда не узнает их имена и подробности дела, из-за которого они оказались на скамье подсудимых. И пусть о них говорят на московских митингах, но Ростов далеко, и на ютуб их преступление не попало. Но эта история так же важна, как и те дела, что давно на слуху.
Уж не знаю, помнит ли об этом кто-нибудь, кроме стен домов с выцветшими надписями «5/11/17», которые ещё можно встретить в российских городах, но на 5 ноября 2017 года Вячеслав Мальцев (а его помните?) назначил революцию в России. Никакого реального плана свержения власти, кажется, не было — режим просто должен был делегитимизировать себя к годовщине Октября, а история — зайти на второй круг. В итоге в воскресный ноябрьский день на улицы страны вышли, в основном, простые горожане, часть которых наполнили автозаки, благодаря бдительности полицейских. Одними из таких счастливцев были, например, Михаил Светов и слушатели его лекции о либертарианстве, которая в итоге прошла в автозаке.
Уже 26 октября 2017 года возглавляемое Мальцевым движение «Артподготовка» было признано экстремистским, а в связи с причастностью к нему было возбуждено несколько десятков уголовных дел. Позднее это число увеличилось, в том числе и за счёт задержанных на акциях 5 ноября. Одной из таких акций стал пикет Яна Сидорова и Владислава Мордасова в Ростове.
По версии следствия, Сидоров и Мордасов создали чат в телеграме, в котором «обсуждали проблемы в стране, возмущались действиями государства, критиковали поведение властей». По версии юношей, в чате не обсуждалась грядущая революция, а тех, кто призывал к крови и беспорядкам, из него исключали. На пикет 5 ноября Сидоров и Мордасов вышли с плакатом в защиту ростовских погорельцев — тех самых людей, дома которых сгорели в 2017 году.
Осенью 2017 года (спустя два месяца после пожара) стало очевидно, что погорельцам не дадут возможности вернуться и отстроить свои дома заново. Город до сих пор судится с теми, кто не желает покидать участки с уцелевшими домами. Возмущенные молодые люди решили привлечь внимание к этой проблеме и выйти на площадь перед зданием правительства с плакатом «Верните землю ростовским погорельцам». Именно в этот день была анонсирована «новая русская революция» Мальцева.
Елена Романова / «Новая газета»
Тем не менее, следователи считают, что 18-летний и 21-летний студенты интересовались совсем другим:
В чате вчерашние школьники обсуждали не проблемы, а способы организации массовых беспорядков, делились рецептами «коктейля Молотова», рассказывали, как использовать солдатские ремни в случае открытого противостояния сотрудникам полиции, призывали к беспорядкам и распределяли роли в их организации, рассказывали, как надо засыпать сахар в бензобак патрульных машин, чтобы они не заводились.
Елена Романова / «Новая газета»
После задержания на площади Советов, юноши получили по семь суток ареста и не по своей воле стали завсегдатаями местного Следственного комитета. По их словам, сотрудники СК и центра «Э» пытали их, выбивая признательные показания в организации беспорядков.
На меня предварительно накричал оперативник центра «Э» Андрей Шпитько, а потом меня отвели на допрос.
«Знаешь, кто мы такие? — спросил (оперативный сотрудник центра «Э» Валентин) Краснокутский. — Мы — эстапо».
Мои ответы им не понравились. Краснокутский бил меня ладонями по щекам и кулаками в солнечное сплетение, душил со спины и шептал что-то на ухо. Я не понимал, почему это все со мной происходит, ведь я ничего не сделал. Итоговый акт опроса я даже не читал. Мне просто сказали его подписать. Это продолжалось четыре часа
<...>
Обещали дать несколько суток ареста или штраф и отпустить, если признаемся. Мы получили по семь суток и вернулись в спецприемник отбывать арест. Я думал, что все кончилось, но на следующий день ко мне заявились Краснокутский и Казин. Они завели меня в какой-то кабинет, похожий на школьный класс, снова били, унижали, требовали «правильных» ответов. 10 ноября за нами снова приехали сотрудники ЦПЭ. Они отвезли нас в Следственный комитет, провели наверх по пожарной лестнице.
Там нас разделили. Следователь Гордеев спросил, может ли моя мама позволить себе защитника по соглашению? Я ответил: конечно, нет. Тогда он сказал писать заявление на адвоката по назначению. В скором времени приехала Александра Петровна Артамонова, чтобы осуществлять мою, если так можно выразиться, защиту. Позже в кабинет заглянули Краснокутский и Горбанев. Следователь сказал им, что я даю плохие показания.
Он посмотрел на адвоката и попросил ее уйти, потому что дальнейшее зрелище будет не для женских глаз, — говорит Мордасов. — Они втроем начали меня бить. Я сказал им, что не получится, я все равно не признаюсь. Тогда Гордеев достал из шкафчика противогаз. «Сейчас мы будем делать слоника», — сказал следователь.
Следующие десять минут он возился с противогазом. Заслонку с фильтра он, естественно, не снял. Они надевали его на меня несколько раз и душили, пока я не начинал задыхаться и дергаться. Я снова отказался признаваться. Они вообще взбесились, Гордеев начал орать неистово просто. В процессе пришел следователь Восканян, который услышал из коридора звуки, и присоединился. Они повалили меня на пол и начали пинать, вытирать ботинки о мое лицо. Двое спереди и двое сзади. Я закрыл голову, а они били в пах. Я не выдержал и согласился подписать показания. Мы спустились и записали показания на месте буквально с первого дубля. Понятые, которые были с ними, мне даже кофе сделали. На следующий день суд отправил меня в СИЗО.
Влад Мордасов / «Новая газета»
Меня отвели на второй этаж и допрашивали там часов восемь, — рассказал на суде Ян Сидоров. — Как только я зашел в кабинет, сотрудник ЦПЭ (Мухадин) Урусов сразу толкнул меня на стул, начал бить по щекам и бутылкой по голове. Они говорили, что мы собирались устроить массовые беспорядки, что мы хотели повторить Майдан, что они все про нас знают. Передо мной сидел Краснокутский. Он протоколировал не мои слова, а свою точку зрения на происшедшее. Я должен был отвечать на все так, как хотелось им. Если я что-то отрицал, они били меня по лицу и унижали. Кто-то принес биту и сказал: «Вот как вы хотели проводить пикет». Я не хотел, чтобы все это продолжалось, и просто подписал бумагу. После этого меня спустили на первый этаж.
Ян Сидоров / «Новая газета»
Кроме того, Сидоров и Мордасов считают, что к революции в созданном им чате призывали провокаторы, которых они старались удалять из беседы, не уводя её от мирного обсуждения региональных проблем.
Исходя из этой переписки, ни одного высказывания, которое призывало бы к погромам, поджогам, уничтожению имущества, не принадлежит ни Владу, ни Яну. Более того, ребята, наоборот, останавливали подобные призывы и несколько раз напоминали, что речь идет о мирном характере митинга. Действительно, у нас возникает вопрос к следствию: кто эти люди, которые прятались под различными никнеймами и призывали к насильственным действиям?
Мариэтта Арутюнян, адвокат Влада Мордасова / RTVi
А я потом задал следователю вопрос: «Уважаемый, если я сейчас подбираю человек 10, и мы заходим на сайт МВД или СК, где прямо призываем ментов, чтобы они брали штатное оружие и шли громить, надо будет арестовать начальников МВД и Следственного комитета за то, что они для этого организовали сайт?» Сначала он впал в ступор, а потом сказал: «Хоро-о-оший вопрос».
Владимир Сидоров, дедушка Яна Сидорова / «Новая газета»
Вот что мы имеем в сухом остатке два года спустя:
- революция Мальцева сначала стала мемом и анекдотом, а потом и вовсе забылась;
- десятки людей стали фигурантами уголовных дел, в том числе за хранение оружия;
- два парня из Ростова получили по шесть с половиной лет колонии строгого режима;
- проблема ростовских погорельцев, интересовавшая юношей ещё два года назад, не решена до сих пор.
Как я уже отметил, за известными даже за пределами интернет-аудитории делами «Сети», «Нового величия» и «московского дела» такие события, как осуждение двух ребят из глубокой провинции проходят незаметно. На него просто не хватает ни сил, ни времени, и само оно окружено ореолом Вячеслава Мальцева, известного своими весьма одиозными взглядами. И к сожалению, это не единственное подобное дело в России, когда обвиняемые и осуждённые не получают медийной и общественной поддержки не потому, что им не хотят помочь, а потому, что о них никто не знает или их дела оказываются в тени более громких, более освещённых, более близких к Москве.
Пожалуйста, расскажите о ростовском деле своим друзьям. Почитайте посвящённые ему материалы в «Новой газете», на «Медузе», на RTVi и в других изданиях.
Ведь быть свободным — это не пойти в кино или в ресторан. А быть свободным значит не бояться открыто выражать свою точку зрения. Называть вещи своими именами будь то беззаконие или несправедливость. Быть гражданином — это не просто иметь паспорт страны. Это значит осознавать долг, права и обязанности перед страной и другими гражданами. Вы можете влиять на эту несправедливость с помощью законных методов. Есть такие организации, как: Amnesty International (Международная Амнистия), «Мемориал», «Росузник». Они размещают у себя на сайтах списки тех, кто незаконно преследуется по тем или иным мотивам. Есть там и контактная информация. Напишите им небольшое письмо со словами поддержки. Распространяйте информацию в интернете. Если есть возможность, придите на суд или выйдите на пикет. Вы также можете написать обращение в прокуратуру. Попробовав сделать что-нибудь из этого, вы измените жизнь этого человека, так как 10000 обращений в прокуратуру лучше, чем одно.
Ян Сидоров / «Медуза»