Как мы дошли до жизни такой: Европа против муравейников
Не только Советский Союз после войны начал застраиваться панельными многоэтажками. Если помните, я уже рассказывал, что первые высотки из железобетонных панелей появились во Франции ещё задолго до войны – в 1931 году в деревушке Дранси под Парижем. Пять 15-этажных башен, а рядом с ними ещё 10 трёхэтажных корпусов.
Если тогда, в начале 30-х, новый метод строительства считался экспериментом, то после 1945 года переход к индустриальному домостроению казался чуть ли не единственным выходом из жутчайшего жилищного кризиса. Вторая мировая война привела к масштабным разрушениям, многие города были уничтожены практически полностью, и строить нужно было много и быстро.
Например, Франция в ходе войны лишилась 2,1 миллиона зданий, из них 462 тысячи оказались разрушены до основания. Только представьте: за 5 лет страна теряет 250 млн квадратных метров жилой площади! Франция только недавно отошла от последствий Первой мировой войны, а тут новые потери, причём в 2,5 раза выше предыдущих.
Англия, казалось бы, должна была остаться в стороне от масштабных разрушений, поскольку вражеские войска на Британских островах так и не высадились. Но это далеко не так: систематические бомбардировки крупных городов Англии превратили многие районы в руины. Около 37% всего жилого фонда Англии пострадало в результате этих бомбардировок, а 202 тысячи жилых домов были уничтожены полностью.
Разрушения коснулись всех участников войны – преодолевать жилищный кризис предстояло Италии, Германии (как Восточной, так и Западной), Австрии, Голландии, Японии. Можно сказать, Японии в особенности. Японские города в 40-х по большей части были застроены легковоспламеняющимися деревянными домами, которые быстро уничтожались пожарами. В одной только Хиросиме сгорело дотла 65 тысяч зданий, а это две трети города.
Планы по восстановлению жилья, озвучиваемые западными странами, казались нереалистичными. Жилищная программа Англии на 10 послевоенных лет, опубликованная ещё в 1943 году (то есть задолго до конца войны) в журнале The Architects, устанавливала цифру в 4 млн жилищ в одноквартирных и многоквартирных домах городского типа. Это при том, что общий жилой фонд страны накануне войны составлял порядка 13,5 млн квартир. То есть за 10 лет должна была быть построена почти треть того, что построили за всю многовековую историю страны!
Франция опубликовала свою первую строительную программу в конце 1946 года. Она была менее амбициозной, чем английская, но всё равно невероятной: с 1946 по 1951 год во Франции должны были построить 500 тысяч квартир, а затем в течение 30 лет каждый год вводить в эксплуатацию ещё по 320 тысяч. Государственные планы жилищного строительства ФРГ, Италии и Японии тоже содержали миллионные цифры.
Само собой, реализовать все эти грандиозные планы было невозможно без нового подхода к строительству. Сокращение сроков строительства жилых домов при максимальной экономии рабочей силы, материалов и денежных средств – вот что стало главной задачей архитекторов. Первым из государственных деятелей с призывом к новому подходу выступил ещё в 1943 году член английского парламента экономист Джон Хикс. Он призывал к стандартизации домов, к разумному упрощению внешности зданий, к механизации строительных процессов вплоть до организации домостроительных заводов. Через пару лет такие же призывы будут звучать по всей Европе.
Одним из первых примеров масштабной панельной застройки стал французский город Гавр. За годы войны этот город-порт на севере Франции был практически полностью разрушен. Его пришлось отстраивать с нуля, и взялся за это архитектор Огюст Перре. Это один из первых столь масштабных примеров внедрения в жилищное строительство индустриальных методов. Большая часть жилых домов имеет каркасно-панельную конструкцию и единую модульную сетку 6,24 на 6,24 метра.
При этом, как видите, даже дешёвые панельки во Франции не лишены архитектуры, как бетонные коробки, которыми вскоре начнут застраивать СССР. Дома Перре при железобетонном каркасе имеют много черт, свойственных классическому французскому стилю: подчеркивание карниза, применение ленточных балконов и так далее.
Лишённые возможности экспериментировать с декором домов, французские архитекторы всё равно ищут способы проявить свою индивидуальность. Например, работают с формой домов. Таким образом появляются такие вот волнообразные жилые комплексы, как Куртильер в Пантене близ Парижа, построенный по проекту Эмиля Аийо.
Именно здесь, во Франции, инженером Раймондом Камю была разработана конструктивная схема панельных домов и технология производства конструкций на заводе с последующим монтажом на стройплощадке. Как раз от французов эта схема и досталась нам, когда в своё время СССР купил первые два завода по производству панельных домов. Технология Камю позволила вывести темпы строительства на новый уровень: в скором времени появились большие комплексы из сборных железобетонных домов в Дуэ (4 тысячи индивидуальных домов), в Форбаке (2500 квартир), в Фонтенбло (280 квартир), в Сен-Жермен (163 квартиры). К 1966 году сборному железобетону уже принадлежало 10% общего объёма жилищного строительства Франции.
Железобетон становится символом надежды для нового, послевоенного поколения архитекторов. Причём не только во Франции, но и в Британии, для которой этот материал был в новинку – традиционным строительным материалом для англичан был красный кирпич. Типичный довоенный британский квартал выглядел так: двухэтажные кирпичные домики объединялись в единый уличный фасад, за которым располагались небольшие дворики.
Вместо этого архитекторы стали предлагать британцам квартиры в высотках. Преимуществами такого жилья называли отличный вид из окон, много солнечного света и большое свободное пространство вокруг домов, на котором планировали обустраивать рекреационные зоны. Ну а главное – такое жильё обходилось британцам дешевле.
Первой высоткой в Англии стала построенная в местечке Харлоу под Лондоном 10-этажка The Lawn. На каждом из этажей было по две отдельные двухкомнатные квартиры и одна двухкомнатная сдвоенная квартира – в каждой из её комнат обитали свои жильцы, делившие кухню и санузел.
В маленьком городке с традиционной квартальной застройкой одна 10-этажная башня смотрелась странно и стояла особняком. Забавно то, что она так и осталась единственной высоткой города на много лет, а сейчас здание объявлено памятником архитектуры и охраняется государством.
Сначала многоэтажки в Англии строили осторожно: просто втыкали одно-два здания в ряды традиционной застройки. Но постепенно архитекторы осмелели, вошли во вкус, и во многих городах стали появляться жилищные комплексы и целые районы, построенные в соответствии с концепцией Ле Корбюзье. Например, район Alton West к юго-востоку от Лондона с длинным рядом 12-этажных башен, компанию которым составляли малоэтажные таунхаусы. Его построили в 1958 году.
Непосредственно в Лондоне строить панельные районы осмелились начать только в 1960-х. Один из первых – район Aylesbury Estate на юго-востоке города. Комплекс зданий переменной этажности был рассчитан на 2700 квартир и 10 тысяч жителей.
Западная Германия начала восстанавливать жилищный фонд только в 1950 году, но несмотря на 5-летний период простоя, решила проблему с жильём чуть ли не быстрее всех. С 1950 по 1957 год в ФРГ было построено 3,5 млн квартир. Возможным это стало, опять же, за счёт железобетона и позаимствованной у Франции технологии крупнопанельного строительства.
В 1963 году удельный вес сборной железобетонной застройки по стране возрос до 4,3%, а в некоторых регионах, например в Гамбурге, бетонные здания составляли до 15%. Значительное количество панелек было построено в районе Мюнхена Нойперлах – здесь жильём обеспечили 55 тысяч жителей, Лангвассер в Нюрнберге (36 тысяч жителей), Штайльсхуп в Гамбурге (20 тысяч).
В Соединённых Штатах не было разрушений в ходе войны, им не нужно было быстро восстанавливать миллионы квартир, тем не менее и за океаном поддались европейской тенденции, и в середине 1950-х эксперимент с возведением быстрого жилья был поставлен и в Америке. Для него выбрали город Сент-Луис в штате Миссури. Здесь был возведен район Прюитт-Айгоу из 33 11-этажек. Трудно поверить, что на фото США, а не какой-нибудь из российских городов.
В то время это был самый крупный жилищный социальный проект в США. Он был принят восторженно и получил кучу архитектурных премий, однако потребовалось всего 10 лет, чтобы модный и даже считавшийся довольно престижным район превратился в гетто, в котором стали жить одни маргиналы. И дело не в национальной специфике: то же самое происходило начиная с конца 60-х по всей Европе...
Почему панельки неизбежно превращают район в гетто
Поначалу многоэтажки пользовались по всему миру популярностью. За относительно небольшие деньги люди получали самое современное жильё с прекрасными видами, а главное – эти квартиры были просторными и светлыми. Да, в отличие от наших хрущёвок, квартиры в панельных домах в Европе и США были действительно просторными. Это обуславливалось иным подходом Запада к жилой площади. В СССР жилой площадью считались только комнаты, поэтому на кухни, санузлы и коридоры откровенно забивали и делали их до неприличия крохотными. В Европе такого не было.
Кроме того, в Европе другой подход к подсчёту комнат в квартире. У них считают не количество комнат, а количество спален. То есть наша типичная однушка с кухней и одной комнатой, которая одновременно и гостиная, и спальня, в Европе считается не однушкой, а "нулёвкой". Такого жилья там практически не было. В каждой квартире обязательно была отдельная гостиная и хотя бы одна спальня. Поэтому европейцы были относительно довольны размерами жилья в таких многоквартирных домах.
Однако очень быстро стали выявляться все недостатки такой застройки. Сначала они проявлялись лишь в визуальном плане: белоснежный бетон под воздействием осадков темнел, покрывался пятнами грязи. Обещанная районная инфраструктура либо не появлялась вовсе, либо строилась лишь частично. Благоустройством двориков у небольших домов раньше занимались сами жильцы, но благоустраивать парковые зоны вокруг огромных высоток жильцы не могли и не особо хотели. Оно и понятно, ведь в таких домах нет ощущения, что территория вокруг – это твоё, собственное. Застройщикам и государству благоустраивать парковые зоны вокруг таких домов оказалось экономически невыгодно, поэтому они вырождались в пустыри.
Но внешние недостатки – это ещё полбеды. Проблема куда серьёзнее заключалась в том, что быстрота строительства негативно отражалась на качестве домов. Крыши начинали протекать, в бетоне появлялись трещины. Жить в таких домах становилось просто опасно.
В Великобритании кульминацией стал май 1968 года, когда из-за утечки газа в 22-этажной высотке в районе Ronan Point в Восточном Лондоне произошёл взрыв, разрушивший несущую внешнюю стену здания. В результате весь угол башни обвалился. Погибли четыре человека.
В ходе расследования выяснилось, что ради экономии в конструкции панели использовали бумагу и картон. Вместо цемента использовались металлические болты. Сквозь щели между панелями в дом затекала дождевая вода, а чрезмерная нагрузка на болты делала неизбежным разлом непрочных панелей.
Стало понятно, что панельные дома – это по сути "карточные домики", которые при любой внештатной ситуации будут полностью сыпаться, и эта технология строительства в Англии была прочно забыта. Дома-"соседи" рухнувшего Ronan Point ещё простояли какое-то время, но жить в них люди боялись, поэтому снести пришлось весь комплекс Freemasons Estate, состоявший из девяти высоток. Вскоре волна сноса типовых многоэтажек прокатилась по всей стране.
Практически одновременно, начиная с середины 1960-х, во всех этих странах (Франция, Англия, США и т.д.) обеспеченные люди начинают разочаровываться в панельных многоэтажках и съезжать. Привлекательность районов снижалась, и без того невысокие цены на квартиры стремительно падали, как результат – панельки заселялись всё более маргинальными личностями.
К началу 1980-х Западную Европу захлестнула волна протестов против такого рода застройки. Со временем брутализм стал восприниматься как воплощение худших качеств современной архитектуры (отчуждённость от потребностей человека, бездушность, клаустрофобичность и так далее), и его востребованность сошла на нет. Строить высотные панельки продолжали разве что в Восточной Европе, в том числе в ГДР.
Важно отметить, что построенные в 80-х годах панельные дома соответствовали более высоким стандартам, чем созданные ранее: там были лифты, центральное отопление, ванные комнаты, балконы. Поэтому они и считались довольно престижными. Однако после объединения Восточной и Западной Германии большинство жителей многоэтажек покинули свои дома и нашли квартиры удобнее.
В итоге в 1990 году в Германии началась государственная программа по оздоровлению панельного жилищного фонда, предусматривающая реконструкцию и санацию (модернизацию) квартир в типовых домах восточной части Берлина и других городов бывшей ГДР. О том, как старые хрущёвки переделывают в крутые современные дома, расскажу в следующей части.
А пока отмечу, что это оздоровление панельного жилищного фонда продолжается до сих пор, причём далеко не все панельки могут быть реконструированы: в основном переделке подвергаются 5-7-этажные дома 50-60-х, а вот высотки более позднего времени по большей части приходится сносить, так как они уродуют облик городов. Вот буквально недавно, в марте, в Дуйсбурге взорвали 22-этажный дом 1972 года, известный как Белый великан. Квартиры в нём пустовали уже несколько лет. В ближайшее время та же участь ждёт и две соседних высотки, а на месте домов появится городской парк.
Один из самых показательных примеров быстрого взлёта и такого же быстрого падения панельного домостроения – Сент-Луис, о котором я уже начал рассказывать выше. Пришло время узнать конец этой истории. Район Прюитт-Айгоу, получивший кучу премий, постепенно из "белого" стал полностью "чёрным". В нём начали процветать грабежи, убийства, изнасилования, наркоторговля. В итоге на него постепенно забили и коммунальщики, переставшие убирать дворы и подъезды, и полиция, которая решила больше не приезжать на вызовы. Всё кончилось развалом коммунальной системы и отселением жильцов. В 1972–1974 годах район просто снесли, взорвав все здания, чтобы не плодить преступность.
Конечно, Прюитт-Айгоу был не единственным спальным панельным районом в США – были и другие, пережившие своего "предка" на несколько десятилетий. Однако постепенно практически все эти районы постигла та же участь. Так, снос одного из самых неблагополучных жилых комплексов США Кабрини-Грин в Чикаго на 3600 квартир растянулся на целых 16 лет: его начали уничтожать ещё в 1995-м, а последнее здание снесли только в 2011-м. Причины те же: дешёвое жильё плохого качества привлекало только маргиналов, которые превращали дома в гигантские притоны.
Единственный город США, в котором до сих пор остаются целые районы панелек, построенных с 1950-х по 1970-е, – это Нью-Йорк. За 20 лет американский мегаполис успел построить около 300 жилых комплексов и по сути стал их заложником: город настолько перенаселён, что для расселения сотен тысяч жителей многоэтажек просто не хватит места. К тому же, стоимость недвижимости там такова, что любой снос обойдется мэрии в фантастическую сумму. Так что власти города пока предпочитают не трогать эти районы.
Или вот пример, который я только недавно вспоминал – Глазго. Восемь огромных 20-этажных башен Red Road Flats были построены в крупнейшем городе Шотландии в 1960-х годах и были надеждой на светлое будущее для обитателей трущоб. В дома переселились 5 тысяч человек, и поначалу новое жильё действительно казалось раем по сравнению со старыми бараками.
Проблемы начались через 10-15 лет: со временем за домами перестали ухаживать, лифт постоянно ломался, подъезды не убирались, из-за дешевизны недвижимости квартиры заселялись наркоманами, алкоголиками и прочим сбродом. Новые жильцы мочились прямо в лифтах, выбрасывали из окон подгузники, телевизоры, даже кухонные плиты (не тащить же их вниз по лестнице при неработающем лифте!). Таким образом, переехав в, казалось бы, приличное жильё, жители трущоб постепенно сделали его новым гетто.
В 1980 году два корпуса Red Road Flats признали непригодными для проживания семей. Их отдали студентам и волонтёрам. Конечно, были попытки исправить ситуацию в районе: появились домофоны, электронные ключи и круглосуточные дежурные-консьержи. Но репутацию было уже не вернуть, тем более что жилой комплекс уже прославился как район самоубийц: с самых высоких крыш города регулярно спрыгивали молодые люди.
К началу XXI века стало понятно, что содержать здания государству невыгодно: стоимость ремонта уже превышала ренту, получаемую городом от жильцов. Так что с 2012-го по 2015-й год весь жилой комплекс был взорван.
Такие же процессы происходили и во Франции. Одним из самых известных мест в Европе, застроенных панельками, считается пригород Парижа Клиши-Су-Буа. В Средние века здесь была деревня тамплиеров, а в 1950-х годах началась массовая застройка дешёвым жильём, и эта дешевизна вышла боком. Сегодня в Клиши-Су-Буа живут в основном мигранты, не сумевшие интегрироваться в европейское общество, и уровень криминала и безработицы здесь просто зашкаливает. Несколько лет назад пригород прославился на весь мир массовыми беспорядками.
Такие районы есть практически в каждом городе Франции. Там небезопасно, там торгуют наркотиками, а пожарные машины не могут подъехать к домам, потому что их забрасывают камнями. Домашний адрес в таком квартале может помешать человеку устроиться на работу.
Само собой, такая ситуация не устраивала французов. Исправлять её начали в 2002 году, когда пост министра городского и сельского обновления перешёл к Жану-Луи Борлоо. Одной из его первых инициатив стало введение Национальной программы обновления городов, которая предписывала укрепить и обновить более 500 районов послевоенной застройки в Париже и его пригородах. Причем кирпичные многоэтажки решено было оставить – их реконструировали, а вот большую часть панелек уничтожили без всякой жалости.
