Подросток из Канска, обсуждавший с друзьями взрыв здания ФСБ в Minecraft, получил пять лет
Суд вынес приговор троим подросткам из Канска, обвиняемым в обучении террористической деятельности. Об этом сообщает глава международной правозащитной организации «Агора» Павел Чиков.
Пять лет колонии получил 16-летний Никита Уваров, который не признал вину. Дениса Михайленко и Богдана Андреева освободили от уголовной ответственности по этой статье за содействие следствию, им назначили условные сроки по обвинению в изготовлении и хранении взрывчатки.
Изначально следствие вменяло подросткам организацию террористического сообщества, но позже дело по этой статье прекратили за отсутствием состава преступления.
Подросткам вменяют хранение взрывчатки и листовки с призывами. Основная статья — «Прохождение обучения в целях осуществления террористической деятельности» (205.3 УК), как будто речь идет о лагерях боевиков Хаттаба. Именно эта статья обеспечила и следствие в ФСБ, и военный суд, и основную тяжесть запрошенного наказания.
Не буду здесь вдаваться в анализ доказательств. Парни не отрицают, что химичили с селитрой, но ни одного устройства не изъято. Изначально госбезопасность собиралась вменять им листовки и оправдание терроризма, но когда узнали, что им по 14 (а за оправдание уголовная ответственность с 16 лет), внезапно решили повесить детям обучение в школе террористов.
Школьники расклеивали листовки в поддержку аспиранта МГУ Азата Мифтахова, который получил шесть лет колонии по обвинению в хулиганстве за разбитое окно в офисе «Единой России». О задержании подростков стало известно в ноябре 2020 года, самому младшему было 14 лет. В их телефонах нашли переписку, в которой они обсуждали, как хотят взорвать здание ФСБ в Minecraft.
Непосредственно в организации взрыва в Minecraft школьников не обвиняли. Их переписка была использована следствием как доказательство обучения терроризму.
Школьников обвиняют в том, что они «с целью изменения существующего в РФ государственного и политического устройства <…>, а также мести за несправедливо и ошибочно, по его мнению, осужденных единомышленников, в том числе лиц из состава сообщества «Сеть», признанного террористической организацией, <...> проходили обучение в целях осуществления в дальнейшем террористической деятельности — совершения на территории Канска террористического акта путем совершения взрывов в зданиях, в которых расположены правоохранительные органы».
— Когда мы отказались подписывать признательные, нам на третий день просто принесли готовый протокол допроса и в конце три строчки: «Планировали совершить теракт до 31 августа», — рассказывает мама обвиняемого. — Перед фактом поставили и говорят: «Подписывайте». Мы, конечно, отказались. И откуда взялось это 31 августа? Уже потом, когда его задержали и повезли, в дороге ему говорили: «Зря ты не признался. Признался бы, и ничего такого бы не было. Давай, пока еще не поздно». Я, конечно, начала их отгонять от него. Ничего он не делал и ничего подписывать не надо.
Выступая с последним словом, Уваров признал, что переписывался с друзьями про пиротехнику. Однако он настаивает, что не планировал устраивать взрывы, а главный свидетель по делу его оговорил.
Наша переписка и в «ВКонтакте», и в телеграме была очень объемной, и мы обсуждали за все время там очень много тем. И игры, и пиротехнику, и политику, и школу. Часто там проскальзывали разного рода шутки.
Помимо нас троих, темы для разговора задавали все, кто участвовал в переписке в беседе: Л., который скидывал инструкции по изготовлению светошумовых гранат, что видно по скриншотам, слитым в Сеть; В., который выражался радикальней всех и писал призывы к партизанству; И., который призывал к насилию. Но за разговоры судят нас. Кстати, данные переписки не были, по сути, законспирированными, хотя опасения участники беседы высказывали насчет конфиденциальности в «ВКонтакте», но мы из него не уходили и продолжали в нем общаться, не думая, что наши фразы так воспримут впоследствии. Четких последовательных планов к терактам мы не выражали в данных переписках. По работе с пиротехникой и взрывотехникой я тоже не разбирался в законности и в последствиях. Общаясь в личной переписке с П., я не знал, что когда-нибудь ее увидит еще кто-нибудь другой. Я просто выражал свои мысли и переживания, про оружие он меня спрашивал и рассказывал, я ему помогал искать информацию. Я вообще выступаю за облегчение оборота оружия в целях самозащиты, это мое личное мнение. Рассказывал я ему о взрывах и пиротехнике как о своем хобби, я делился с ним своими интересами, он тоже мне рассказывал о своей жизни. Я не помню, чтобы я хоть раз сообщал ему, что готовлю теракт в ФСБ или МВД, я так бы и не сделал, эти здания находятся в местах, где могут пострадать люди.
Той переписки, о которой рассказал в суде главный свидетель П., никогда не было. Он ее выдумал, чтобы получить свой условный срок. У него просто не было выбора. На суде он сам сказал, что ничего не удалял из переписки. Но переписки не сохранилось. Я никогда не писал П., что планирую и готовлю кого-либо взорвать, потому что ничего не планировал и никого не готовил.
А в той переписке, которая исследовалась, мы просто размышляли на тему: плохие люди там или все-таки хорошие — и их можно как-то агитировать, доносить информацию, что они могут ошибаться, что анархисты плохие. Так я думал, и поэтому предложил Д. поклеить листовки об анархистах именно на здание ФСБ.
И я не думал, что из-за этого могут быть такие последствия. Я и сейчас не думаю, что там все плохие, хотя те, кто работал по моему делу, делали свою работу недобросовестно. Не разбираясь, облегчив себе работу, просто выбили у моих друзей явки под давлением. А когда они поняли, что я не признаюсь в том, что они хотят, появились все плохие характеристики, оговоры друзей, чтоб сломать меня морально, чтоб для стражи был мотив, что я плохой и должен сидеть.