Попали в угандийскую больницу!

— Вадим, ты точно хочешь проходить этот порог? — спрашиваю я друга, с которым мы путешествуем по Уганде.
— Конечно, а почему нет? — Вадим невозмутим, как старый морской волк, хотя ни у меня, ни у него до этого не было опыта рафтинга.

Рафтинг в Уганде, на истоках Нила, считается одним из лучших в мире. Пороги здесь на любой вкус – все 6 категорий присутствуют. Но на 6-ю нас не пускают: это крайне опасно, такие пороги приходится обходить по суше, перетаскивая лодки на себе. А вот на 5-ю – пожалуйста. Здесь надо сразу сказать, что без опыта пройти такой порог невозможно, так что вопрос только в том, как быстро перевернётся рафт и кто где выплывет.

Последний порог 5-й категории, в рафте нас четверо: я, Вадим и два инструктора. Инструктор, понимая, что мы как два беспомощных тюленя, сразу предупреждает: "По моей команде бросайте вёсла и держитесь за верёвку". Но долго держаться нам не пришлось.

Мощные потоки воды начинают крутить наш рафт, и первая же волна его опрокидывает.

Я даже не успеваю ничего понять, как оказываюсь в воде. Несмотря на то, что ты в спасательном жилете, потоки воды всё равно затягивают тебя куда-то вниз, вынырнуть и набрать нормально воздуха не получается – так и барахтаешься в пенном потоке, пытаясь урвать свою порцию кислорода и как-то выжить. Возможно, со стороны это всё выглядит не так страшно, но когда ты там, в воде, без возможности нормально вдохнуть, даже у самых стойких начинается паника.

В какой-то момент поток выталкивает меня на поверхность, я на мгновение открываю глаза, вижу Вадима, но сразу же накрывает волной, и я теряю его из вида. Через какое-то время меня подбирает другой инструктор на каяке и оттаскивает к берегу. Вадима не видно, его оттащило гораздо дальше по течению.

Вскоре появляется наш каяк, на который затащили Вадима, но что-то не так. Он сидит бледный и держится за руку. Похоже на вывих.

Звоню доктору Демченко, который не раз спасал меня от спортивных травм – он подтверждает наш диагноз и говорит быстро ехать в больницу: "У вас есть час-два, потом начнётся отёк, и вправить будет крайне сложно. Езжайте в больницу и попросите хорошее обезболивающее".

Легко сказать "в больницу": мы в какой-то деревенской глуши, где нет домов выше деревьев, а люди ведут почти первобытный образ жизни. Но через 40 минут адской тряски по грунтовым дорогам на стареньком микроавтобусе мы въезжаем в ворота с надписью "Исламский медицинский центр". Стандартная практика для Африки, когда больницы и школы строят различные религиозные организации, пытаясь найти пусть к душам и сердцам местных жителей.

Машина останавливается во дворе, который окружает бетонный пояс одноэтажных помещений. Это просто комнатки, где вместо дверей висят тряпки, а вместо окон – решётки и сетки. В центре под металлическим навесом проходит какое-то совещание.

Нас сразу встречает доктор и быстро ведёт Вадима в одну из палат. Ладно, палата – это громко сказано. Мы оказываемся в комнатке, вдоль стен которой стоят старые кушетки и кровати. В углу лежит абсолютно голый мальчик лет 5 с загипсованной ногой.

Под его кроватью стоит бутылка с водой и стаканчик с зубной щёткой. Мальчик вообще никак не реагирует на гостей, его лицо не выражает вообще никаких эмоций.

Доктор усаживает Вадима на кушетку и говорит, что сейчас всё поправит.

— А может быть, вы дадите обезболивающее? — прошу я доктора.
— Зачем? Я сейчас за 5 секунд всё поправлю! — отвечает доктор.
— Но давайте всё-таки обезболивающее?
— Да прекратите, я сейчас всё быстро сделаю! Пять секунд! Это простое дело! — доктор продолжает настаивать.

Вадима кладут на кушетку, доктор начинает какие-то странные манипуляции с рукой, но ничего не получается. Вадим кричит, пытка продолжает около минуты. Доктор с каждой манипуляцией теряет оптимизм, 5 секунд явно затянулись.

— Ладно, хуйня какая-то, — доктор подвёл итог неудавшейся процедуры. — Тема такая: сейчас я позвоню одной женщине, она принесёт наркоз, мы отключим вашего друга, и я всё спокойно вправлю.

— Вадим, похоже, они узнали, что ты еврей и решили немного помучать! — я пытаюсь приободрить друга.

Пока таинственная женщина с наркозом едет, доктор решил развлечь меня рентгеновскими снимками мальчика: "Смотри, какой у него перелом был!" Мальчик продолжает лежать, не проявляя никакого интереса к происходящему, доктор накрывает его простынёй. На снимке видно сильнее смещение костей.

Вскоре появляется женщина, в руках у которой старая грязная коробка с лекарствами. Она деловито надевает маску – и становится первым человеком в нашей палате, кто надел маску! В коробке какие-то объедки с барского стола, из которых женщина пытается что-то собрать.

В итоге мешает диазепам с кетамином в неизвестной мне пропорции и решает вколоть его Вадиму. Забавно, что никто не спрашивает у него ни про аллергию, ни про противопоказания. С другой стороны, в коробке других лекарств, похоже, нет, так что либо так, либо пусть умирает на этой грязной кушетке.

Тут начинаются проблемы. У меня уже складывается впечатление, что, завидев белого человека, местные врачи решили попрактиковаться. Женщина зачем-то на тыльной стороне начинает искать вену! Находит, вонзает толстенную иглу, не попадает и начинает просто под кожей это иглой тыкать в поисках вены. Это продолжается долго, игла ходит под кожей туда-сюда. Вадим охуевает от происходящего, спрашивает, что происходит. А что я могу сказать? Мстят тебе, Вадим, за всё! Может, они подумали, что ты англичанин и вспомнили колониальные времена? Вену найти так и не удаётся...

— Ладно, хуйня какая-то, — доктор подвела итог неудавшейся процедуры. — Давайте вторую иглу, попробую поискать вену на сгибе руки.

Там дело идет лучше, в вену попали с первого раза! Казалось бы, дело должно пойти быстрее, но не тут-то было.

— А ты в бога веришь? — спрашивает доктор Вадима. Я думаю, вот скажет он сейчас, что атеист, а его лечить откажутся. Мы же не хрен знает где, а в "Исламском медицинском центре" Джинджи! Может, они не будут лечить атеиста?
— Верю! — кричит Вадим.
— ТОГДА МОЛИСЬ! — отвечает женщина и начинает вводить свой коктейль. Не дожидаясь Вадима, она сама начинает молиться, при этом читая какую-то христианскую молитву и заканчивая словом "аминь". Вообще, судя по поведению врачей и пациентов, из исламского в этом госпитале только название.

Через 20 секунд Вадим отрубается. Доктор берёт его руку и очень быстро вправляет плечо:

— Просто мышцы свело, вот и не получалось сразу, а так мы его отрубили – и всё получилось!

Пока Вадим спал, доктора весело болтали и о чём-то шутили. Обездвиженный Вадим был похож на поверженного льва, а врач сидел, словно охотник, и хвастался своим трофеем.

У меня появилось время осмотреться. Больница вообще похожа на что угодно, кроме больницы. Доктора тут почти не носят халаты и маски, все процедуры делаются на грязных кушетках. Палаты – просто проходной двор. К лежачим пациентам приходят родственники, а так как для них нет никаких условий, то вся жизнь проходит на бетонном полу: там спят, едят, общаются.

Где-то через час Вадим очнулся и пожаловался, что плечо болит ещё сильнее, чем раньше. Кроме того, ещё адски болит рука, на которой пытались найти вену.

— Может быть, всё-таки дать обезболивающее? — прошу я доктора.
— Ладно, ладно! Сейчас что-нибудь найдём! — руки доктора ныряют в старую картонную коробку, где среди кучи лекарств была найдена ампула диклофенака. Вадим опять отрубился.

В целом всё закончилось нормально. Обезболивающего в больнице так и не дали, если не считать таблеток парацетамола. За лечение врач попросил 200 000 шиллингов (3980 рублей). Теперь пару недель будет больно и неприятно, но в обмен на страдания Вадима мы получили бесценный опыт лечения в угандийских больницах.

Какой вывод? Лучше в Уганде не болеть. Ну и с рафтингом осторожнее.