"По следам Варламова": бараки Архангельска глазами местных
Забавно, когда после очередной моей прогулки по городу или району появляются местные жители и выкатывают пост-опровержение с рассказами о том, как у них всё хорошо и красиво. Ещё смешнее, когда за дело берутся журналисты или блогеры по просьбе администрации. Они пытаются сделать красивые фоточки, но материал получается просто нелепый, потому что на фото оказываются все те недостатки, что снял я, только с позитивной трактовкой.
Недавно я выпустил пост и ролик про архангельский район Сульфат, и горожане отреагировали довольно предсказуемо. Правда, большинство комментаторов живёт не в этом районе, так что по большому счёту им на него плевать.
Зато местные журналисты не стали ничего выдумывать: просто приехали в Сульфат и сделали репортаж "по следам Варламова". Посмотрите и почитайте, что рассказали им обитатели района:
Далее отрывок из материала 29.ru:
"Мы углубляемся во дворы, и настроение сразу портится: над головой висят зловещие черные трубы, с которых тут и там капает вода (в оттепель земля превращается в оазис, а на морозе на трубе вырастают сосульки либо целые сталактиты), дороги превращаются в грязное месиво в ямах, а венец всего — покосившиеся деревяшки. Мы, кстати, почти сразу нашли те самые двухэтажные дома, на фоне которых снимал свой репортаж Илья Варламов. Это дом 28, корпус 1 и соседние с ним на улице Партизанской.
Дома вокруг почти все осели и покосились. На окнах висели занавески — пусть не во всех квартирах, но люди здесь живут. Пожалуй, Варламов действительно нашел самые «убитые» деревяшки на Сульфате. В одном подъезде, куда уже не зайти в полный рост, потому что крыльцо в земле, подвал затоплен почти до уровня пола, заходить внутрь страшно.
В подъезде ужасно воняет гнильем и нечистотами.
В другом подъезде не так сыро, но угол завален мусором, валяются пачки из-под сигарет и пивные бутылки, хотя мелом на стене выведено «Не сорить». Трубы внутри обернуты в мусорные мешки, на стене и потолке — следы отвалившихся кусков штукатурки. Двери никто из жильцов на первом этаже не открыл — видимо, народ был в это время на работе.
Соседняя деревяшка выглядит намного лучше, но заметно, что процесс разрушения уже начался.
Дальше мы замечаем красивый дом на улице Кировской, а потом и еще несколько. Прохожий пенсионер Владимир рассказал, что всю жизнь живет в этом райончике: работал, получил квартиру в деревяшке, как и почти все здешние жители и их потомки, от комбината.
— Дома все можно восстановить, но этим вообще никто не занимается. Я вот крышу недавно латал за свои деньги, 30 тысяч заплатил. Управляшке пофигу. Дом стоит в очереди на переселение после 2025 года. Но он еще нормальный, можно сваи подремонтировать и крышу, можно жить-то еще. У меня три комнаты, почти евроремонт сделан, стараюсь жить нормально. Некоторые ведь руки опускают и ничего не делают. А сватья у меня живет в доме на Орджоникидзе, там она вообще лежит на земле уже, — рассказал он.
Пенсионер также отметил, что ему неясно, почему тех, к кому уже подошла очередь, переселяют в дома на Галушина, на Московский? Почему социальные дома не строят тут же, на Сульфате, — «места у нас много». Мужчина хотел бы сохранить свою связь с малой родиной, остаться тут, если доведется дождаться расселения.
За отсутствием тротуаров как таковых в районе, где деревяшки, люди просто ходят по дороге.
А вот другая деревяшка, на улице Горького, 3. Очень красивая, с орнаментами на фасаде и на балконах, с резными наличниками. Ее бы реставрировать и туристов водить, но, увы, за ней нормально не следили десятки лет, и, вероятно, это уже невозможно. Прямо на улице возле этого дома нас остановила женщина по имени Светлана Волкова. Она рассказала, что уже судилась с администрацией, есть решение от 2016 года о том, чтобы переселить жильцов отсюда до 2019 года. Однако оно не исполнено и люди продолжают тут жить и мучиться.
— Его не отремонтировать уже. Стены выпали наружу, весь цоколь наружу. Внутри столько плесени! У меня на подоконнике поганки росли. Правда, подтвердить не могу, фото уже удалила, — рассказала женщина. — Сейчас, я посмотрела в интернете, нас планируют расселять в 2024 году. Но у нас большие сомнения, не будет ли это очередной отсрочкой. Пока мы ждали, отец умер — это было еще 3 года назад. А судебные приставы ничего не предпринимают, хотя они ведь разве не должны администрации штрафы выписывать, наказывать? Сейчас я собиралась ехать к юристу из-за компенсации, которую нам должны заплатить за то, что мы живем в таких условиях. Юрист говорит, что это около 30 тысяч в год. Но мне и денег не надо, лишь бы съехать отсюда поскорее. У меня диабет и астматический бронхит, мне нельзя в таких условиях жить. Я в депрессии уже нахожусь из-за этого 4 года.
Она позвонила соседке, тоже Светлане, и мы также зашли к ней в квартиру во втором подъезде. В гостиной у нее просто-напросто «поехал» пол. А в самом подъезде у порога — провалы, она сама их кое-как прикрыла досками. Управляйка «ЭкоПлюс», по словам пенсионерки, помогать не хочет с ремонтами, хотя она чуть ли не каждую неделю ходит жаловаться.
А вот возле следующего по улице дома № 5 мы встретили счастливого и бодрого пенсионера. Он рассказал, что его семья буквально сейчас собирает чемоданы — их расселяют, Новый год уже будут встречать в квартире в новостройке на Московском проспекте. Он даже сказал, что не прочь бы в этом доме еще пару лет пожить, потому что он сделан из лиственницы, крепкий.
— Ему бы сваи поменять, которые сгнили, и он бы еще 100 лет простоял. Но... всё равно пора переезжать. Расселения ждали долго. Буду скучать по Сульфату — а как, конечно! Здесь ведь друзья есть, — сообщил нам Тропин Николай Николаевич и пошел по своим делам.
Впрочем, нашли мы на Сульфате не одни только ветхие деревяшки и старые панельки. К примеру, на отшибе, рядом с общежитиями, где живут студенты местного аграрного техникума, и больницей, не так давно построили несколько двухэтажных домиков в пастельно-розовых тонах для переселенцев из ветхого жилья. Но, видя, какое количество людей продолжает жить в обветшавших деревяшках, это — капля в море".
Помимо гнилых "деревяшек" репортёры поснимали район в целом.
Вот, например, остановка, на которой выходят люди, приезжающие из центра Архангельска.
К ней их подвозит ПАЗик.
Лестница к мемориалу ВОВ облицована скользким кафелем. Добро пожаловать в травмпункт!
Новая детская площадка
Торговый комплекс
Ещё один...
"Мы разговорились с дворником, который чистил дорожки возле одного из зданий. Он рассказал, что за уборку территории ему платят 100 рублей в час, но для него это занятие не для денег, ему нравится упражняться с лопатой на свежем воздухе. Мужчина сам живет в девятиэтажке и на бытовые условия не пожаловался. Он рассказал нам о хорошем — о двух новых площадках для детей, которые недавно появились на Сульфате (тема волнует, потому что подрастает внучка). Но добавил и про плохое.
— Жопа на районе, честно вам скажу. Я так-то в Питере всё время жил, а теперь тут внуки, с ними надо нянчиться. Умер район уже давно: СЦБК не работает, ЛДК тоже разорили. Кто живет в пятиэтажках, там еще более красиво, а вы зайдите в любую деревяшку — они все аварийные, две трети уже должны пойти под снос, а люди живут и платят коммуналку. Единственный плюс — вот новый губернатор у нас Цыбульский, вроде мужик хороший, дороги нам закатал летом, — сказал наш собеседник.
Блогера Варламова мужчина знать не знает и не смотрел. Но недовольство у него делами в округе есть, поэтому спрашиваем: а что надо сегодня жителю Сульфата? И получаем ответ парадоксальный.
— Да нам ниче не надо. Мы живем и радуемся, что дети и внуки, что жизнь продолжается, лишь бы прожить подольше. Я как-то видел репортаж по телевизору, там тоже корреспонденты ходили по Москве и спрашивали у людей, как жизнь. А люди живут своей жизнью, им не интересна ни политика, ничего. Там журналистам на вопросы про цены и зарплаты отвечали прохожие: «Извини, друг, я с дамой в кино опаздываю». Вот первая проблема — в кино успеть. А за остальное пусть у президента голова болит. Нет, мне не всё равно на проблемы поселка. Но стоять с плакатом и требовать от администрации того, что бы хотелось бы? Ну не знаю. А письма-то какой понт писать? — ответил он".
