Опубликовано большое интервью Лукашенко российским СМИ

Вчера, 8 сентября, президент Белоруссии Александр Лукашенко дал большое интервью российским СМИ. Его не показывали в прямом эфире, видео разговора появилось только сегодня. Основные моменты:

Про протесты. «То, что происходит в Беларуси, я уже недавно говорил: выезжаешь за кольцевую дорогу — там совсем другая жизнь. <...> В воскресенье у нас одна ситуация, по выходным, а в остальные дни вот такая нормальная ситуация. <...> В воскресенье у нас иногда люди ходят по улицам. <...> Никакой дестабилизации в стране нет и, знаете, если бы не внешний фактор, и этого б не было. <...> Управление извне в данном случае. И мы, и россияне знают, кто управляет и откуда управляет: американцы из центра под Варшавой через Telegram-каналы известные. Второй центр — это Чехия. Ну а потом уже Литва и, к сожалению, на Украине создают там опорные пункты для того, чтобы влиять на Беларусь».

Про координационный совет оппозиции. «Я о нем услышал недели две тому назад, когда... Они раньше опубликовали вот эту антироссийскую, антиодэкабэшную программу, антирусскую программу. <...> Потом они ее убрали, потому что почувствовали реакцию нашего населения — это не просто там антироссийская или антирусская, это антибелорусская программа. <...> А кто эти люди — ещё раз говорю, не только я — ни белорусы, ни даже вы, журналисты просвещённые, не знаете, кто они. <...> Один сбежал, вторая пыталась сбежать, задержали на границе и так далее».

Про задержание Марии Колесниковой на границе. «Мне доложили только, что она и двое — не то друзья, не то водители, не то близкие, не то далекие — они сегодня бежали на Украину. И у них документы — все было оформлено заранее. Они предъявили паспорт на нашем участке. Таможенники, пограничники пропустили их. Дальше — участок государственной границы и пост украинцев. Но между этими постами — не зря, наверное, туда поехали — восемь-девять километров между ними. И там, в силу усиления на своей половине за этим постом основным, мы выставили усиление. Граница усиленно охраняется, поэтому мы выставили пост. Естественно, их остановили. Они на своём автомобиле — по газам. Её то ли выбросили из машины — ну, на ходу. На ходу. <...> Наши пограничники, естественно, её задержали, как положено».

(В окружении Колесниковой сообщили, что она не собиралась уезжать из Белоруссии, вероятно это была провокация силовиков. Покинуть страну она не смогла, так как предположительно специально разорвала свой паспорт. Сейчас Колесникова находится под арестом по уголовному делу о публичных призывах к захвату власти.)

Про переговоры с оппозицией. «С „кем-либо“ президенты не ведут переговоры. Поэтому я не знаю сегодня, с кем я буду вести переговоры. Если это оппозиция — а это, скорее всего, та, которая эти две программы выдвинула, мне с ними не о чем говорить. <...> Я должен начать этот диалог, если его нужно начинать, снизу. Я должен в Бресте, в Гродно, Витебске, Могилёве, в Минске вести диалог со студентами, это актуально сейчас, с трудовыми коллективами, активом. Актив — это не только те, кто во власти, но и часть гражданского общества».

Про перераспределение президентских полномочий. «Нужен крепкий лидер, который будет обладать определенными полномочиями. <...> Это даже не в Конституции дело, многие полномочия президента — они немыслимо колоссальны по объёму, надо передавать губернаторам, надо передавать парламенту, может быть, надо структуру менять. <...> Парламент надо загрузить по-настоящему. Но условие одно: получил полномочия — отвечай. Поэтому президент должен сохранить этот контроль за ситуацией в стране, за ветвями власти. <...> Вот это его основные полномочия и оборона, я так думаю. Оборона и безопасность».

Про досрочные выборы. «Если мы будем менять Конституцию, то мы должны в Конституции прописать выборы президента. Но отдельно, отдельно, и я к этому склонен, чтобы провести досрочные президентские выборы. Я это не исключаю. <...> Я к этому склонен. <...> Я по срокам не говорю. <...> Если досрочно проводить президентские выборы, то они должны пройти, наверное, раньше, чем парламентские».

Про появление с автоматом. «[Появились слухи, что] „дети президента в Ростове“, „президент бежал“, „президент трус“ и так далее. <...> Я показал, что я на месте. И я не трус. И я не боюсь. <...> Я думаю: я должен посмотреть, что там творится. По-моему, это так было, да? Я сажусь в вертолёт, но они же, сволочи, американцы же ведут, они же из космоса видят всё, и они в свой центр под Варшавой дали сигнал, что президентский вертолёт поднялся. И вот как только президентский вертолёт поднялся, а это буквально, ну вот если напрямую, полтора километра, так было, по-моему, — они побежали. Они начали расходиться. Ну я облетел, посмотрел, как там в городе. Они мне махали — по тротуарам идут, машут, женщины особенно, руками. Я низко опустился на вертолёте и смотрел, когда они уходить начали от Дворца независимости. Но какая-то, обычно боевиков, кучка осталась. <...> Хотя меня там за руки, за ноги, и вот пресс-секретарь там бежала сзади, держали, чтобы я не выходил, потому что а вдруг там снайпер, а вдруг что и прочее. Я говорю: „Нет, я должен выйти“. Ну разбежались, не разбежались, ещё кто-то остался, и поблагодарить этих ребят [силовиков]».

Про забастовки на предприятиях. «Есть там [на протестных акциях] какое-то количество людей [с предприятий]. Но сегодняшний рабочий — это не рабочий два месяца назад. Задурили мозги некоторым людям. Ни один же завод не остановился. У нас была проблема, честно вам скажу, четыре рудоуправления „Беларускалия“ полдня не работало. <...> Как только прошла информация, что „Беларуськалий“ якобы забастовал, Мазепин, „Уралкалий“ мгновенно перезаключил договор и начал поставлять на рынки калийные удобрения. Мы это довели откровенно, честно до рабочих. На следующий день все рудоуправления работали. И то, что не выработали, работали сверхурочно. <...> Сейчас все работают. Не было такого, что забастовали заводы».

Про внутренние причины протестных акций. «Их мало. То есть нет таких причин, чтобы вот эта „цветная революция“... Нет классических причин, глубоких, чтобы она, „цветная революция“, свершилась в Беларуси. К примеру, у нас экономика худо-бедно работает. Село, особенно в этом году, — прекрасный урожай, небывалый просто. <...> У нас реальные доходы населения в этом году за полгода выросли на 5,4%, а в прошлом году — около 7%. <...> Вы знаете, есть причины и личные. Наверное, я всё-таки пересидел. Ну утюг включишь — и я тут предвыборную программу. Утюг включил — Лукашенко, чайник электрический включил — Лукашенко, телевизор включил — Лукашенко и прочее. И для особенно, наверное, какой-то части людей чуть-чуть надоело. Это не главная причина, это не главное. Второе, наверное, — одна из главных. <...> У нас появились буржуйчики, богатые люди, айтишники, которых я создал вот этими ручищами, им предоставив условия такие, какие нигде не могут предоставить лучше. <...> И что им захотелось? А им захотелось власти. И так далее. Вот она здесь — глубина этого конфликта».

Про «пересидел». «Чё ты так прицепился за „пересидели“? <...> Антон [Верницкий, журналист Первого канала], то, что я говорю „пересидел“, — я это чувствую, многие так говорят. А вот вы знаете, вот давайте отвлечёмся от личностей. Вы бы от президента Лукашенко как избиратель отказались по каким причинам — чисто эмоционально (что „пересидел“) или человек опытный, здоровый, ещё может работать, мозги на месте, а если они у него на месте — ну вы сравнили. <...> Ну а если бы был [не россиянин, а] белорус? Да, над тобой, наверное б, довлело то, что „ну сколько можно, четверть века“ и прочее, а потом бы так голову взял в руки, бей шо это внешнее. <...> А молодёжь ведь не может этого оценить. Им в голову кинули: „А-а-а, сколько можно, Саша-три-процента“. <...> Больше всего меня тешит один ваш политический деятель [Жириновский], который меня частенько критикует: „Да сколько можно, сколько можно сидеть там“ — и так далее. Да он больше меня сидит во главе партии».

Про пострадавших силовиков и задержанных. «Это их [силовиков] задача — стабилизация обстановки. Это их задача — удержать страну. Они нарушили закон? Нет. Единственное, что мне не нравится в этом... Ну у вас как, у русских (вообще у нас, у советских людей): лежачего не бьют. <...> Если бы не эти ребята [силовики], опять же, мы здесь не сидели бы с вами. <...> [Задержанные] синяки показывали. А сейчас же мы видим, что там некоторым девчонкам попы красили синей краской. Что, вы этого не видели? Мы вам можем эти кадры показать. Чтобы вот это „ах, ох“ показали. Спину замазали и прочее. Было и это. Но, помимо этого, многие, как ты говоришь, и спина была вся синяя. Но знаешь, Антон, на сегодня уже синяков нет. А 39-40 ребят, которые переломанные и с позвоночниками переломанными, омоновцы, до сих пор лежат в госпитале. И сейчас вот поручил [главе МВД] Караеву — мы каждого пофамильно их, каждого должны поддержать. А некоторые никогда уже и не встанут. И к жене своей не подползут. Вот в чём ситуация. И за что эти ребята пострадали, скажи? За то, что они спасали страну и навели порядок? Наверное, рано сейчас вот это так анализировать, как я это сейчас говорю, но это моя боль. Я не могу осудить этих ребят, которые защищали — я так это воспринимаю — не только страну, но и меня».

Про задержания журналистов. Диалог Лукашенко с главредом RT Маргаритой Симоньян.

Симоньян: «Досталось журналистам. В том числе нашим журналистам, моим сотрудникам, которые вообще-то не бунтуют и которые вообще-то против цветных революций. В массе своей. Потому что у нас, вы знаете, издание патриотическое, наши офис и люди работают соответствующе. Мы очень не любим эти штуки. Но их тоже загребли, что называется, всех вместе туда загрузили, и досталось им тоже. И тут спрашивать мне вас не о чем, потому что я тоже не хочу ставить вас в такую ситуацию, что вам сейчас придётся оправдываться».

Лукашенко: «Почему оправдываться? Мне не в чем».

С: «Но чтобы вы об этом знали и в этом разобрались. ОМОН, который в том числе защищал вас и с дубинками, правильно делал. Но когда безоружные...»

Л: «Люди, которые бросались на милицию, получили правильно, но когда журналисты... Ну не важно. Журналист — не журналист, но человек, возможно, случайный, откровенно скажем, попал. Но журналист — как случайный? Он там в этой заварушке... Кто там разбирался, ты же видела, что там творится. Конечно, это же не специально российского [канала] Russia Today схватили человека и понесли».

С: «У меня нет вопроса, почему их задержали. Мне это понятно. В огне таких событий кто будет разбираться, ты журналист, или ты из Польши приехал, или ты работаешь на этот... [Telegram-канал]. Понятно, что с этим разобраться невозможно. Но дальше, когда их задержали, прошёл день, прошло двое, прошло трое. Не кормили. Били. Вот с этим надо разбираться».

Л: «Может, перевернём эту страницу?»

С: «С удовольствием. Я хотела вам это сказать, чтобы вы об этом знали».

Л: «Ты думаешь, я об этом не знаю? Знаю поимённо. Маргарита, я это пережил, знаю поимённо. Но я вынужден взвешивать. Да, и переборы были. Я как тут Караев — извинялся дважды. Я говорю: „Извинись. Один раз извинись, если там что-то было“. Он два раза извинился. Я говорю: „Почему два раза извинился?“»

С: «Ну вот знаете, договорились, я вот с расстояния, чтобы операторы не поругались, жму вам руку».

Л: «Не потому что коронавирус, а потому что мы на расстоянии. Надо эту страницу перевернуть и вернуться, когда страсти улягутся, и действительно. Мы выводы сделали. Мы выводы сделали. Вы не думайте, что мы каменные. Мы выводы сделали. Конечно, пострадал журналист, ещё кто-то. Сказать „лес рубят — щепки летят“ очень грубо. Но по жизни всегда так бывает, когда идёт вот эта большая драка... Но то, что спасли республику, спасли страну, спасли стабильность... Я так думаю, да, не без издержек».

Про самое главное в жизни. «Если честно, я даже не знаю. Трудно сказать. Ну... Мои дети и дети тех людей, которые со мной рядом. Что меня очень держит в этой ситуации (да и вы, наверное, знаете), если бы сейчас рухнул Лукашенко, рухнула бы вся система и следом покатилась бы и Белоруссия. <...> Но сейчас бы было очень тяжело, и вот эти ребята — омоновцы и прочие-прочие — те, кто со мной рядом. <...> Их будут резать, их будут рвать. Потому что вы видите, кто на улице. Не эта детвора. <...> Я должен защитить то, что создано нашими руками, защитить тех людей, которые это создавали, и вот этих — подавляющее большинство, как Маргарита сказала, их большинство, которые за меня проголосовали, хотя видят меня каждый день в утюге, телевизоре и в холодильнике. Может быть, где-то им надоело, но они меня поддержали. Этим я сейчас живу».

Видео интервью и полная расшифровка опубликованы на сайте RT.