Кому нужны эти храмы?

У России особые отношения с церковью. До революции 1917 года церковь была важнейшим государственным институтом. И вопрос тут даже не в религии: "Всякая душа да будет покорна высшим властям, ибо нет власти не от Бога". Церковь определяла, что такое хорошо, а что такое плохо, церковь легитимизировала власть на местах. Это не могло не сказаться на религиозной архитектуре. Храмы почти всегда были доминантами, неважно, в городе или в деревне. Можно было встретить даже градостроительные ограничения: нельзя строить выше колокольни. А сами храмы были неприлично роскошными. Золото, фрески, витражи, скульптуры...

Представьте себе простого русского мужика начала XVIII века. Он всю жизнь сидел в своей деревне, не имел возможности съездить в столицу, сходить в музей, о загранице даже и речи не было. Ему не были доступны книги. Быт его был очень аскетичным. И вот он заходит в храм! Высокие потолки, золото, дорогие ткани! Даже сегодня, заходя в некоторые храмы, невольно замолкаешь и начинаешь ощущать свою никчемность. Да, архитектура и богатое убранство должны были указать простым смертным на их место. Они чётко давали понять, кто в доме хозяин.

После революции церковь не просто так попала в опалу. Сместился центр легитимизации власти. Храмы быстро кастрировали, попов разогнали. Каким-то церквям повезло, они стали музеями и сохранились до наших дней. А каким-то нет, их взорвали и уничтожили. Большинство же перестроили и наполнили новыми смыслами – а чего добру пропадать? Так в бывших храмах открылись клубы, склады, мастерские, школы, казармы.

Интересно, что методы воздействия на людей через архитектуру, которые столетиями оттачивала церковь, стали служить уже новой власти. Тоталитарная архитектура, которая расцвела в 30-е годы как в Советском Союзе, так и в Европе, не стеснялась использовать те же приёмы. Огромные, несомасштабные человеку элементы университетов и министерств подавляли. Роскошь московского метро указывала прихожанам – ой, пассажирам – кто в доме хозяин.

В 90-е страна вновь стала верующей. Те, кто ещё вчера сидел на партсобраниях, быстро надели крестики. Но в современном мире значение у церкви уже не такое, как раньше. Хотя многие люди и считают себя религиозными, в храмы ходят единицы. Сама же религия выполняет больше развлекательно-психотерапевтическую роль.

Прихожан сегодня мало, храмы стоят пустые. Эта тенденция заметна не только в России. С развитием науки мир вообще становится менее религиозным. Так что храмы пустуют во многих странах.

Но даже тут у нас особый путь. Несмотря на огромное количество заброшенных и разрушающихся церквей, не проходит и месяца, чтобы где-то не разгорелся новый скандал, чтобы народ не вышел защищать свои парки и скверы от строительства очередного храма.

Сегодня я как раз хотел бы обратить ваше внимание на то, что у нас буквально под носом исчезают потрясающие с точки зрения архитектуры храмы. Они раскиданы по всей России. И они никому не нужны.

Когда я вижу руины очередного всеми забытого храма, мне это напоминает огромного кита, который выбросился на берег. Некогда красивое и сильное животное медленно умирает, оно просит о помощи, но помочь ему нельзя.

Чтобы восстановить эти церкви, потребуется огромное количество денег. Даже если эти деньги будут собраны, то остаётся главный вопрос: а для кого их восстанавливать?

Кому нужны эти роскошные храмы, раскиданные по умирающим деревням? Здесь нет туристов, нет прихожан, это брошенная земля.

В Европе и США есть практика, когда бывшие храмы переделывают под новые функции. В шикарных интерьерах могут расположиться отели, библиотеки, даже бары и пивоварни.

Но в России такое вряд ли возможно. Переосмысление функционального назначения здания обязательно вызовет ассоциацию с коммунистическим погромом, а эта рана у нас ещё не зажила. И вообще, чтобы решить проблему, её надо хотя бы признать. А для РПЦ признать, что они не справляются, что прихожан нет, что возможности восстанавливать и поддерживать старые храмы тоже нет, – значит ослабить свои политические позиции. Для церкви, которая давно уже борется не за души прихожан, а за финансовое и политическое влияние, это недопустимый шаг.