Самолёт приземляется в аэропорту Саратова. Вдоль ВПП раскидана какая-то ржавеющая техника – старые самолёты, пожарные машины. Не очень понятно, что из этого работает, а что просто ржавеет, ожидая утилизации. На некоторой технике ещё можно увидеть логотип "Саратовских авиалиний" – год назад авиакомпании аннулировали сертификат эксплуатанта после катастрофы Ан-148 в Подмосковье.
Самолёт подруливает к зданию старого советского аэропорта, который с трудом вмещает в себя необходимые современному пассажиру сервисы. Автобус доставляет пассажиров до терминала, и толпа спешит в тёмный тамбур. Почему-то не горит свет, и народ в потёмках пробирается в следующее помещение, куда должны привезти багаж.
– Экономят! – шутит один из пассажиров.
На привокзальной площади стоит памятник Ан-24 в ливрее "Саратовских авиалиний". Старый и красивый советский самолёт зачем-то решили изуродовать дешёвой китайской светодиодной подсветкой. Саратовский аэропорт стоит буквально в городе – вокруг обычные городские улицы и смотровая площадка с видом на город. Сюда многие жители приезжают полюбоваться закатом.
Аэропорт доживает свои последние дни. Ему строят замену подальше от города, новый аэропорт будет носить имя Гагарина. Я всегда с грустью воспринимаю такие истории. Мне очень нравятся небольшие, пусть и старые аэропорты, которые расположены близко от города. Чтобы можно было за 15 минут доехать до дома, а может быть, вообще дойти пешком.
Митя Алешковский перед полётом порекомендовал прочитать статью Дмитрия Соколова-Митрича "Саратов должен быть разрушен".
– Там жесть полная, прочитай!
Но я так и не нашёл времени, хотя, если честно, я не люблю перед посещением нового для себя города читать о чужих впечатлениях, чтобы не настраиваться заранее. Но сейчас не настраиваться уже сложно, я ещё не видел Саратов, но уверен, что там полная жопа и, наверное, он должен быть разрушен.
В Саратов мы прилетели втроём. Я, Митя Алешковский и Кир, наш оператор. Мы снимаем серию репортажей про то, как в России выживают люди, которые оказались никому не нужны. Старые, больные, неспособные самостоятельно за собой ухаживать. Это огромная проблема, потому что многие из них в буквальном смысле гниют и умирают за закрытыми дверями квартир. Этих людей много, но мы их не видим на улицах, потому что они не могут выйти на улицы. Мы их не слышим, потому что у них нет возможности что-то сказать. Они никому не нужны, и это страшно. Наша первая точка – город Маркс.
( Read more...Collapse )
Journal information