Ответ Носику, желающему стереть Сирию с лица Земли...

Как вы знаете, вчера Антон Носик опубликовал пост, в котором сообщил, что Сирию неплохо бы вообще стереть с лица Земли. Всех, без разбору, и террористов и мирных жителей. Бомбить можно всех. И сирийских женщин, и детей, и стариков. Это не слишком грешно, потому что любой сириец представляет опасность для Израиля. Позже на Эхе он развил мысль:

– Они же сирийцы, они представляют опасность для Израиля.– Все? И женщины, и дети, и старики?– А мне все равно! Если они представляют опасность для Израиля… Женщины рожают сирийских солдат, а если их разбомбят, они не будут рожать сирийских солдат. Слава Богу.

Дети не заслуживают никакого сострадания и должны быть стерты с лица земли вместе со своей проклятой страной! Тем, кто будет от этого испытывать муки совести, предложено сменить религию и оказаться в иной системе моральных координат.

Антона Борисовича я знаю много лет и часто с ним не согласен. Блог – место для дискуссий, так что не могу молчать. Позиция Носика очень удобная. И, кстати, напоминает старый анекдот:

Известный материалист и атеист вешает у себя дома подкову. Изумленные знакомые спрашивают: «Зачем вам подкова, разве вы верите в приметы?» На что получают спокойный ответ: «Я? Конечно, нет! Но говорят, эта штука работает, даже если в нее не веришь!»

Несложно догадаться, что в случае с постом Носика в роли подковы – моральные принципы. Элементарные идеи гуманизма, вроде бы, должны работать, даже если в них не веришь. И при этом моральные принципы должны быть едины для всех. Нельзя же быть моральным с одними и аморальным с другими?

Как же так получилось, что в случае с сирийскими детьми мораль и гуманизм не работают?

Очень просто… Носик называет сирийцев… фашистами (тадам!). А фашизм в современной культуре – это радикальное понятие. Тебя назвали фашистом? Значит, больше на тебя не распространяются никакие правила! Человек, на которого навешивается это клеймо, перестает быть человеком. Парадоксально, но такое уже было раньше: итальянский философ Агамбен описывал ситуацию с евреями в немецких концлагерях в подобных терминах: по нацистской логике, на них не распространялась мораль.

Слово «фашизм» вообще в последнее время стало опять очень популярным и в России, и на Западе. Как вы помните, новых киевских властей у нас тоже называли фашистами, чтобы их демонизировать и представить абсолютными врагами. В США недавно миллионер Томас Перкинс в статье в «Уол стрит джорнал» тоже сравнил обложение налогами богатого населения с нацистскими пытками евреев в концлагерях, за что справедливо был подвергнут всеобщей критике.

Кстати, в нацистской Германии роль условных «фашистов» в определенном смысле выполняли сами евреи – их обвиняли во всех смертных грехах: зловредности, вредительстве, бездуховности – как раз так оправдывали запуск машины массового убийства. Мысль Носика, таки образом, совершает некий порочный круг (проще говоря, вращается свастикой): он огульно называет всех сирийцев «фашистами», делая их, собственно говоря, такими же жертвами, какими евреи были в Германии 30-40х годов.

Эта неуместная кровожадность способна лишь сыграть на руку людям, пытающимся воскресить мифы гитлеровской пропаганды о евреях – об их жестокости, антигуманизме и т.д. Можно наблюдать, как риторика обвинений в фашизме выхолащивается и сама приобретает статус hate speech.

Забавно, но в носиковском посте чувствуется внутреннее противоречие: бросается в глаза полное несоответствие текста с его иллюстрациями. Как будто бы в учебнике по кулинарии пояснение к рецептам давалось с помощью схем автомобильных деталей. Спокойная эстетика христианских полотен Ван Эйка «Жертвенник с агнцом» и Мантенья «Поклонение волхвов», которые передают идею искупления грехов через рождение и жертву спасителя, кричащим образом контрастирует с наполняющими текст призывами к массовому истреблению всех без разбора. Создается эффект нечаянного «проговаривания совести» сквозь, казалось бы, исполненный безразличия текст.

И кстати, что касается загробной жизни, то в иудаизме, насколько мне известно, точно не определяется, что происходит с человеком после смерти. С одной стороны, существует концепция материального воскрешения после Судного дня. Однако есть и другой вариант: Шеол.

Шеол – это место, больше всего напоминающее христианский ад или греческий Лимб. Мрачное, отчужденное, угнетающее подземелье, удаленное от Бога, где скапливаются все души умерших, независимо от их социального происхождения, добродетелей или злодеяний.

Возможно, вопросы сирийских детей можно будет обсудить именно там.