Почему Москве не повезло с ураганом (и в следующий раз тоже не повезёт)

Директор Центра городских исследований "Сколково" Ксения Мокрушина рассказала, почему Москве пришлось туго во время урагана.

Оказывается, разрушения столь значительны во многом из-за точечной многоэтажной застройки (привет реноваторам!), плохого ухода за деревьями и почвой, ну и отсутствия ливневой инфраструктуры, конечно.

О вчерашнем урагане, губительном ветре, поваленных деревьях, СМС-оповещениях и … программе реновации и «Моей улице». Как все это связано? Напрямую. После 12 жертв уже пора уже говорить серьезно о городской уязвимости.

Городской дизайн критически важен для снижения уязвимости города к штормовым ветрам. Монотонная и точечная многоэтажная застройки с обилием пустырей и вакуумов в разы усиливает поток ветра. Наталкиваясь на фасад одиноко стоящей башни, ветер с многократно возросшей мощью устремляется вниз и к краям здания, создавая сильно закрученные вихревые и колоннообразные вертикальные потоки. В монотонной застройке преобладают не менее разрушительные туннельные ветровые потоки.

Наиболее благоприятной с этой точки зрения является максимально разнообразная среднеэтажная городская форма, включая квартальную. Такая застройка не позволяет ветрам разгоняться. Необходимы архитектурные и дизайн-решения (козырьки, экраны, навесы и т.д.), которые позволяют разбивать и перенаправлять воздушные потоки от территорий, наиболее активно используемых жителями – дворов, близлежащих улиц. В проектировании зданий должны участвовать специалисты по микроклимату, в частности, без специалистов по ветру сейчас не обходится ни один крупный город, активно строящий многоэтажные здания. Будет ли это учтено в программе реновации? Сомневаюсь. Москва станет еще более уязвимой к природным стихиям.

Теперь о деревьях. На самом деле, здоровые, крепко стоящие деревья являются дополнительным защитным элементом городского дизайна, устойчивого к природным стихиям. Чем больше деревьев в междомовом пространстве, тем больше препятствий для разрушительных вихревых потоков. При этом программа реновации грозит городу массовой вырубкой деревьев именно в междомовом пространстве.
А вот деревья с ослабленной корневой системой являются огромной проблемой. Почему в Москве их так много? По многим причинам.



Во-первых, это связано с плохой экологической обстановкой и состоянием почв. В Москве с ее внушительным промышленным наследием никто и никогда системно не занимался экологической ремедиацией почв. Во-вторых, многие деревья попадают в управленческий и институциональный вакуум, когда за их состоянием не следит никто. Таких деревьев как раз очень много в междомовых пространствах, которые оказываются не нужны ни управляющим компаниям, ни ЖКХиБ, ни ДПиООС, ни ТСЖ и жителям.



Отсутствует единая общегородская система мониторинга за состоянием элементов зеленой инфраструктуры и сферы ответственности городских институтов за нее. Отсюда, кстати, и большое количество правовых коллизий, возникающих при обращениях в суд горожан, чьи автомобили оказались раздавленными под поваленными деревьями. В-третьих, трудно даже вообразить, корневые системы скольких деревьев были полностью разрушены или сильно повреждены во время бесконечных интенсивных городских раскопок, длящихся уже третий сезон в рамках реализации неумолимой «Моей улицы».



Далее. Выучены ли уроки прошлогодних затоплений московских улиц? Во время реконструкции 80 новых улиц, кто-то заботится о проницаемости покрытий, интеграции впитывающих элементов зеленой инфраструктуры, уклоне, ливневке той же и тд? Я хочу об этом узнать. Посмотрим, куда приплывем этим летом.

Наконец, о концепции городской резилентности или жизнеустойчивости, которая пока, к сожалению, является непостижимым космосом для Москвы. Если бы самой большой проблемой было непришедшее смс-оповещение от МЧС Москвы! Самой большой проблемой является то, что город должен делать МНОГО больше, чем своевременно оповещать жителей. И Москва всего этого не делает. Устойчивость города к природным стихиям и другим угрозам (теракты, техногенные катастрофы, кибератаки, продовольственные кризисы и т.д.) начинается со стратегических документов, мастер-плана, красной нитью проходит по иерархии градостроительных документов, строительным нормам и практикам, землепользованию, дизайн-гайдлайнам, должна быть отражена в деятельности отраслевых ведомств города и соответствующим образом скоординирована. Хотя бы для того, чтобы банально остановки общественного транспорта на людей не падали!



Это постоянная вовлекающая, информирующая и образовательная работа с жителями и бизнесами. Первым необходимо объяснять, куда бежать и не бежать, как себя вести и не вести, чтобы остаться в живых. Со вторыми надо работать для устранения рисковых факторов: почему упал ваш строительный кран? почему летает крыша - вы давно ремонтировались? почему плохо прикреплена вывеска? почему неустойчивы оградительные конструкции, мусорные баки и тд и тп.



Здесь также возникает много вопросов к федеральной политике или её отсутствию – скажем, к системе обязательного и добровольного страхования с набором соответствующих мотивирующих и запрещающих стимулов.

Борьба со стихией начинается не с непосредственного реагирования на событие и устранения его последствий – это постоянный цикл подготовки, адаптации, выучивания уроков прошлых катастроф и новых витков более жизнеустойчивого развития.



Поэтому МЧС в одиночестве действительно мало что может сделать. И не потому что «вы сами не прочитали, информацию мы дали», а потому что акторов борьбы со стихией много на всех уровнях и первостепенная задача города состоит в обеспечении работы всей этой сети, а не одного МЧС.

Ксения Мокрушина

Адский ураган в Москве!

Последствия урагана

Прогулка по затопленной Москве