Немецкие беженцы: девочка Лиза, изнасилования в Кёльне и многое другое

За последний год в Германию приехало более 1 млн беженцев. Из них около 71 тыс. разместились в Берлине (на фоне других городов это не очень много). Ангела Меркель продолжает призывать граждан к радушию и гостеприимству, но у значительной части немцев сохраняются навязчивые опасения, что мигранты начнут устраивать беспредел и навязывать им свои ценности.

Больше всех за Германию переживает российская пропаганда. Она работает так усиленно, что недавно на журналиста Первого канала подали в суд за вранье про девочку Лизу. Я поговорил со своим другом Сергеем Лукичевым (он живет в Берлине и работает тут гидом), чтобы узнать, как на самом деле обстоят дела и как проблема мигрантов выглядит изнутри. Вот, что он мне рассказал:

В Берлине беженцы тише воды, ниже травы. Отношение местного населения к ним позитивное. Немцы считают, что эти люди бежали от войны, и что если они будут барагузить, то спецслужбы разберутся.

С изнасилованной девочкой вышла гнилая история. Полиция и прокуратура заявили, что не было никаких похищений и изнасилований. Они провели медицинское обследование, против этого не попрешь. Можно, конечно, верить желтому сайту под доменом com.ua, где написано, как ее насиловали, но я все-таки более склонен верить прокуратуре.

Хотя в прошлом году было два таких печальных момента. Пропало два ребенка. Один — немецкий, другой — из боснийской семьи, которая должна была покинуть Германию, потому что им отказали в статусе беженцев. Тогда на пункте приема документов сработали камеры: они зафиксировали мужчину. Полиция дала объявление по телевидению, и позвонила мама этого мужчины. Ему 30 с копейками и он чокнутый на голову: выяснилось, что похищенных детей он изнасиловал их и убил. Одного закопал где-то между Берлином и Дрезденом в лесах, а второй у него в огороде оказался. Этот мужчина был волонтер из местных, который в лагере беженцев помогал. И сейчас думают, может быть, все-таки предоставить этой боснийской семье статус беженцев, потому что вот такая фигня приключилась.

Беженцам здесь оказывают мегаподдержку. Кто-то приходит с немецким помогает, кто-то воду приносил летом, а сейчас, когда холодно, приносят полотенца и одеяла. И ощущение такое, что у беженцев в принципе все должно быть хорошо. У меня соседка-немка занимается исключительно тем, что устраивает акции, антифашистские демонстрации и прикрывает этих беженцев буквально собственным телом. Бывает, что приезжают из Бранденбургских колхозов неонацисты с тем посылом, что вы нашу русскую девочку изнасиловали, вот получите кулаком в лицо. Они норовят пнуть какого-нибудь ребенка, чтобы попугать этих несчастных беженцев. А беженцы ни на каком языке не говорят и немного примороженные. Антифашисты выстраиваются кольцом вокруг мигрантов и пытаются сделать так, чтобы антифашисты их не обидели.

Я как-то у жены спросил: «А почему эта соседка такая отмороженная?» И жена объяснила, что это поколение шестидесятников. При национал-социалистах их деды неслабо облажались. Поэтому все они теперь двинутые на этой теме, что надо сирийцам помогать. И поэтому они не уважают венгров и прочих ребятам, которые пытаются поскорее спихнуть всех беженцев в Германию. Нам не жалко их принять, просто они ведут себя по-свински: к ним прибежали беженцы, а они пытаются от них поскорее избавиться.

Таких людей, как моя соседка, очень много. И пиара тоже много в новостях. Типа, вот, смотрите, это Ахмед — он беженец-ресторатор и устраивает бесплатные пикники для немцев, потому что Германия его спасла, дав ему вид на жительство. Но есть еще истории о том, как немцы хотят построить лагерь для беженцев с нетрадиционной сексуальной ориентацией, потому что им светит особый трындец везде за пределами Германии. Много всякой ерунды происходит, ключевой момент здесь в том, что вся ситуация только на старте.

Ни беженцы, ни сами немцы еще не поняли, что к чему. Поэтому российская пропаганда определенно бежит впереди паровоза. В моем понимании пропаганда — это то, что я смотрю на Первом канале. И на фейсбуке мне израильтяне пишут: «У вас там девочку изнасиловали». Да никого не изнасиловали. «Сергей, вы так не нервничайте, мы все понимаем. Мы тут в Израиле живем. Кругом арабы, одни враги, нас убивают. А вам это только все предстоит, поэтому я понимаю, что вы не верите, что у вас девочку изнасиловали». Я говорю: «Что вы мне про этих арабов?». Есть факты, доказывающие, что это фейк. Ведь оказалось, что она у своего друга ночевала, потому что у нее в школе проблемы и она побоялась вернуться домой. Вполне нормальная ситуация, что девчонка вместо дома срулила к каким-то дружбанам.

Зато теперь везде показывают митинг, который в Марцане случился. Марцан в Берлине это как в Москве какое-нибудь Бутово или Бибирево. Это богом забытая дыра, где русские живут в собственном соку. Туда приехали ребята и сказали: «Есть мнение, что тут кого-то изнасиловали». И какие-то хмурые ребята в ответ нехотя говорили: «Ну, вот если нас будут обижать, мы тоже себя в обиду не дадим». Люди двух слов связать не могут, что к чему. Все как-то убого выглядит при ближайшем рассмотрении.

Странно, что митинг прошел не у Бранденбургских ворот, где собираются все, кому не лень с лозунгами типа «Каддафи в отставку!», «Долой Путина», «Гопников с Донбасса!». И, казалось бы, этим русским нужно было прийти сюда. Может быть, какие-нибудь федеральные каналы зацепили бы эту тему. По крайней мере, заинстаграмили бы их со всех сторон. Был бы определенный эффект. Но русские просто собрались в Марцане. Все это не похоже на устроенную беженцами вселенскую катастрофу. Нельзя исключать, что эти беженцы ничего не учудят в будущем, но пока они тихо сидят.

А в Кельне с сексуальными домогательствами история примерно такая. Там действительно протупила полиция: она прозевала выдвижение большой группы беженцев на поезде. Их следовало бы выгрузить обратно, рассеять толпу. Но этого не произошло. В целом, когда собирается такая тусовка на миллион человек, там всегда кого-то за задницу хватают. Это нормальная ситуация. Просто в данном случае все это пошло в медиа, и дамы написали заявления. Там было, по-моему, больше 450 заявлений написано.

Понятно, что теперь в Кельне повышен уровень агрессии. Но позавчера там стартовал Кельнский карнавал. И опять-таки слышится со всех сторон: «Ну, как вы теперь будете отмазываться, русские берлинцы, любители беженцев? Наверняка там на карнавале этих немок будут насиловать штабелями». Но ничего. Всего было подано только 22 заявления, что кого-то где-то неудачно потрогали. В прошлом году было 9, а в позапрошлом — 12. Нельзя сказать, что наметился тренд. Нужно учитывать, что после новогодней ночи в Кельне народ более свободно подает заявления. То есть раньше эта дама, может быть, проигнорировала бы то, что ее где-то потрогали, а сейчас она обратится в полицию. Но вот что интересно: на Берлинской новогодней ночи — тишина и покой. Хотя здесь очень благодатная почва для того, чтобы устроить шухер, потому что это Берлин — столица Европы и всей этой пресловутой толерантности.

По моим ощущениям, у большинства беженцев одна мечта — чтобы их никто не трогал, а в идеале — найти работу, детей устроить в школу, и чтобы на этом все закончилось. Обычно образ беженца сильно демонизирован — это такие ребята, которые хотят навязать свою культуру, то есть меньшинство хочет навязать свою волю большинству. На самом деле, у немцев с беженцами нулевое соприкосновение.

Беженцы здесь, пока им не перестанет угрожать опасность на Родине. А потом они будут обязаны покинуть страну. Здесь нет возможности долгое время быть нелегалом. Нужно что-то есть, нужно отмечаться в госорганах. Просто так выслать людей из страны раньше было нельзя. Сейчас законы поменяли таким образом, что такие решения принимаются очень быстро. И человеку они не говорят, как раньше: «Мы приняли негативное решение в твой адрес, и ты должен через два месяца покинуть страну». Они просто приходят с охраной и говорят: «Пройдем с нами. Вот твой билет на твой поезд и самолет. Свободен». Поэтому, когда война закончится, им всем скажут: «До свидания, мы вас прятали от войны, а теперь война закончилась». Есть просто вероятность, что война не закончится в ближайшие очень много лет. Поэтому, скорее всего, большинство сирийцев здесь останется.

Итак, если тезисно: беженцев много, но они почти незаметны, так как живут в лагерях на окраинах города. На уровень преступности они почти не влияют. Основная криминальная угроза в восточной Германии исходит от гастарбайтеров и банд из восточной Европы: поляков, румынов, русских и украинцев. Сейчас пока так, что дальше — посмотрим.

Европа: Куда бегут беженцы?

Как беженцы рассорили Европу

Европа закрыла границу для мигрантов